Елена Нигри (Григорьева)
Воспоминания об отце Георгии Чистякове


Когда первый раз услышала его по радио, думала, старик, старец из Оптиной: добрый, мудрый, проживший жизнь и ходящий близко к Богу, оттого слова его прожигали насквозь. Потом поразилась его знаниям — от Гомера до Жадовской, его любви к маленьким городам и простым людям. Потом зажег сердце так, что пошла поглядеть на него в храм, и увидела молодого, горящего, как факел, с поднятой вверх рукой. Он говорил тогда о православной церкви за рубежом. От него я впервые услышала имена Мейендорфа, Сурожского, Клемана. Он был так не похож на служителя церкви, что понимала: присутствую при каком-то чуде. А как он был непримирим в политике! Зюганова называл не иначе, как «дядюшка Зю» и забавно подхихикивал. Его мнения всегда были отличны от общепринятых, и он не боялся их высказывать. Он вообще ничего не боялся. Однажды я пришла в храм после болезни, слабая, со страхом, что упаду и пр. И первое что услышала в дверях храма — не слово, но крик о. Георгия: «Не бойтесь! Ничего не бойтесь!» Как будто он обращался ко мне, зная мою беду. Я стала ходить на его лекции в храме, позвала подруг. Записывала, все что говорил, удивлялась этому христианству, и чувствовала: вот оно, нашла!

Отца Георгия раздирали, почти буквально: каждый хотел прикоснуться к нему, задать вопрос, пообщаться. Его все время куда-то звали, он всегда спешил. В нем была нужда! Но так раздирать! Даже сейчас, когда вспоминаю эти моменты раздирания, сердце рвется на части. И ведь он не мог отказать! На все откликался! Вспоминаю, на недавней выставке в Храме Христа Спасителя, Иисус изображен посреди толпы: к Нему тянутся сотни рук, за Него хватаются, цепляются, смотрят с надеждой «Каждый жаждал прикоснуться к нему». Отец Георгий, который источал свет, был таким же.

Да, честно говоря, и я его не щадила. То подсовывала ему свой текст про Феофана Грека и ждала оценки, и он на ходу, в притворе храме, давал короткие замечания. То дарила ему стихи — с надеждой, что посмотрит и откликнется. И он откликался! Тоже на ходу, в храме, коротко шепнул: «Спасибо за стихи!» Какая счастливая я шла из храма! А незабываемый вечер, когда мы встретились в Иностранке, в зале религиозной литературы: я напросилась взять интервью о св. Луке Войно-Яснецком для документального фильма о нем. Как отец Георгий загорелся! Размахивал руками, говорил много и громко! И так хотел помочь мне: давал какие-то адреса, телефоны, потом вспомнил, как его везли на операцию в 4-й градской больнице, и он думал: хоть бы одна икона! И вдруг увидел в коридоре, в ряду портретов основателей марксизма-ленинизма портрет св. Луки с книгой в руках. «Это было счастье! Это был святой, которому я мог помолиться!»

В ходе нашей беседы родились вопросы для сценария, который так и не был воплощен в жизнь: как раз в тот момент начались «гонения» на католиков, а именно они и были заказчиками фильма. Привожу эти вопросы, потому что в них прочитываются ответы отца Георгия:

Возможные вопросы к священнику Георгию Петровичу Чистякову:

1.     В Вашей книге «Свет во тьме светит», в главе, которая называется «Прикосновение к Богу» Вы упоминаете архиепископа Луку и особенно подчеркиваете его способность воспринимать слова Евангелия как обращенные непосредственно к нему, и, причем сегодня. Как это отразилось на его жизненном пути, и каждый ли способен именно так читать Слово Божие?

2.     В комментарии к «Автобиографии» святителя Луки говорится, что его труд «Дух, душа и тело» хотя и представляет интерес с научной точки зрения, но, по мнению многих православных богословов, является спорным с точки зрения догматической. Так ли это? Действительно ли там есть догматические нарушения или же церковью не одобряется подобный интерес к необычным проявлениям человеческой психики?

3.     Как Вы лично относитесь к этому труду владыки Луки? Чем объяснить, что некто М. Шахнович в книге «Современная мистика в свете науки» называет философские труды Владыки Луки «принаряженной чертовщиной» (60-е годы)?

4. Владыка Лука часто говорил о реальном присутствии в его жизни Иисуса Христа. Свой поистине крестный путь он называл «радостным путем», потому что чувствовал совершенно реально, что рядом с ним идет Сам Господь Иисус Христос и поддерживает его крест. В письме сыну он писал: «О, если бы ты знал, как туп и ограничен атеизм, как живо и реально общение с Богом, любящих Его…»

Отец Георгий, в одной из проповедей Вы также говорили о реальном присутствии в Вашей жизни Иисуса Христа, о том, как Он буквально позвал Вас за собой.

Каким образом достигается это общение? Как духовная реальность, невидимая и неощутимая, становится для верующего человека не только явной, но и единственно реальной?

5. Как Вы прокомментируете слова академика Кассирского о том, что профессор Войно-Ясенецкий не до конца раскрыл свой талант ученого и хирурга из-за пастырского служения, на которое ушли сила и жар его сердца?

6. Герой пьесы Бориса Лавренева собирается сделать тайну смерти «простым лабораторным опытом». Как Церковь относится к таинству смерти? Что происходит на пороге смерти?

 

Но главное, что хочется вспомнить, как отец Георгий понимал и принимал меня. Помню, как-то я сказала ему, что пишу про Мельхиседека, читаю гностиков, что многие меня не понимают, говорят, зачем тебе это? Достаточно одного Евангелия, а ты лезешь в какие-то дебри. А он ответил: «А я на Вашей стороне!» И добавил, что гностиками были: и Максим Исповедник (которого я вскоре узнала и безумно полюбила), и Климент Александрийский. Потом подруга рассказала, что он участвовал в конференции «Гнозис и современный мир» в Овальном зале Иностранки. В другой раз на исповеди я сказала, что на природе сильнее ощущаю Бога, чем в храме: не страшно ли это? Может, я как-то неправильно верю? И он ответил: «Вы знаете, и я также!» И вновь я ушла окрыленная! Значит, Господь принимает меня такой, какая я есть! Я всегда шла к нему со своими сомнениями, и всегда уходила успокоенная. Конечно, это был редкий человек, уникальная личность. Последнее время он почти ничего не говорил на исповеди, просто брал за плечи и сильно тряс: «Мудрости! Мудрости!» Но один раз, когда сыну угрожала армия, он дал вполне практический совет, которым и спас его. И конечно, я была в него влюблена. Я и сейчас люблю, Вас, отец Георгий, и только жалею, что так мало для Вас сделала и вообще, для ближних. А ведь Вы именно к этому и призывали: служить ближнему, творить малые дела.

 Во время болезни отца Георгия я начала писать статью о Воскресении Иисуса. Пока работала над статьей, умер о. Георгий, потом мама. И тема Воскресения зазвучала совсем по-иному, и совершенно по-новому я восприняла слова о. Георгия: «Но Иисус не бесплотный ангел, Он воскрес во всей полноте Своего бытия, поэтому Он может и есть и пить. Всем Своим поведением Христос говорит нам, что, воскреснув, Он не просто ожил, но во всей полноте присутствует в жизни Церкви, среди нас».

Да, я чувствую, что отец Георгий во всей полноте присутствует в нашей жизни, в жизни Церкви, может быть, даже и полнее, так как ничем земным, суетным, преходящим не связан отныне.

 

А этот стишок объединил обоих: маму и отца Георгия, им и закончу:

 

Вчера похоронили маму

 

Я не пела в церковном хоре

И не знала наизусть стихир,

Но в храме душа моя пела горе,

Отрываясь от земных стихий.

И сегодня, когда горе меня накрыло,

На душе у меня светло,

Потому что Ангел мой шестикрылый,

Нашептал, что пройдет. И оно прошло.

И я знаю, что где-то в чертогах дальних

Души близких меня хранят

От обид и от бед, и больших, и малых,

И с улыбкой за мной следят.

Среди близких стоит и отец Георгий,

Словно светоч, горяч и прям….

С мамой я попрощалась в морге,

А душа ее — прямо в рай.

И ничто нас теперь не разделит,

Никакие перегородки,

Мы бессмертны, мы — Божьи дети,

И мы все теперь одногодки...