Священник Георгий Чистяков
О  книге Стендаля «Прогулки по Риму».
[эфир радио София]


Стендаль [Анри Мари Бейль] (1783-1842)  Здравствуйте, родные мои! Начну наш сегодняшний разговор с цитаты: « В шестой раз въезжаю я в вечный город, и все же душа моя глубоко взволнована. У людей претенциозных с незапамятных времен установился обычай волноваться при въезде  в Рим, мне почти стыдно за то, что я только что написал об этом.»

 Так в 1827 году Стендаль начал свою книгу «Прогулки по Риму».

 «Взволнованные куполом св. Петра, вздымавшимся на горизонте, мы боялись, что приедем в Рим только к ночи, но, наконец, когда солнце уже заходило за собором почтальоны придержали лошадей на Via Condotti и предложили нам остановиться поблизости от Piazza di Spagna.»

 И так, Стендаль и его друзья уже в Риме. Сидя за столом, говорит писатель, на котором я пишу, я вижу три четверти Рима, а прямо передо мной на другой стороне города величественно возвышается купол св. Петра. Вечером на закате я вижу солнце сквозь окна этого купола, а полчаса спустя, он, этот изумительный купол, вырисовывается на чистом фоне оранжевых сумерек и над ним в вышине неба загорается звезда. Ничто на земле не может сравниться с этим зрелищем – душа растрогана и восхищена, тихое блаженство переполняет ее, но мне кажется для того, чтобы быть на высоте этих переживаний, нужно в течение долгого времени любить и знать Рим. Стендаль писатель и, как бы мы сказали теперь – искусствовед, действительно, Рим и знал, и любил, и много в нем жил. В этом смысле француз Стендаль мало чем отличается от русского Иванова или Гоголя, которые тоже жили в Риме подолгу и любили его. Я имею в виду Александра Иванова, потому что в Риме жил не только он, этот великий художник 19 века, автор « Явление Христа народу», в Риме жил и его однофамилец Вячеслав Иванов, который тоже оставил нам во множестве среди своих стихов и прозаических набросков разных описаний Рима. В Риме жил и епископ Порфирий Успенский, который тоже оставил нам целую книгу, посвященную древним православным святыням Рима, т.е. тем святыням Рима, история которых восходит к первому тысячелетию и связана с неразделенной церковью, которую часто называют православной и, наверное, справедливо. Во всяком случае, в те времена церковь византийская (константинопольская) находилась в полном общении с церковью Рима, и поэтому можно говорить о едином христианском Риме  первого тысячелетия.

 Итак, наверное, действительно, нет ни одного города, о котором было бы написано так много, как написано о Риме поэтами и писателями, искусствоведами (достаточно вспомнить Павла Муратова с его римскими главами «Прогулок по Италии») и историками, филологами и философами; сколько изображали Рим художники на картинах, гравюрах, рисунках, сколько изображали Рим скульпторы на разных барельефах и т.д. Да, действительно, Рим в какой-то мере это родина современного искусства, хотя в первую очередь, конечно, мы не можем не думать о Риме, как о том городе, в котором заканчивается путь святых апостолов Петра и Павла. Мы не можем не думать о Риме как о том городе, в котором оба они приняли мученическую смерть и стали у истоков истории церкви Христовой, мы не можем не думать о Риме, как о городе древних мучеников первых веков, как о городе свидетельства об истинности веры нашей. Почему я решил начать наш разговор о Риме именно с книги Стендаля - он оставил нам очень живые, очень яркие зарисовки Рима, сделанные им в первой четверти 19 века, потому что1827 год, август – это самое начало второй четверти 19 века. Это эпоха, которая отделена от нашей 170-ю годами. Итак, вернемся к тому описанию вечера в Риме, когда, сидя за письменным столом, писатель бросает взор в окно и видит на горизонте купол святого Петра.

 «Вечером, на закате я вижу солнце сквозь окна этого купола, полчаса спустя изумительный купол св. Петра вырисовывается на чистом фоне оранжевых сумерек и над ним, в вышине неба загорается звезда».

 Действительно, купол храма св. Петра, он каким-то образом виден практически отовсюду, где бы вы ни находились, в какой части Рима вы бы ни оказались, он всегда будет где-то на горизонте. Что может быть оригинальнее, говорит в другом месте своих записок Стендаль, вида мальтийской приории высящейся на западной вершине Авентинского холма, спускающегося к Тибру крутым обрывом. Да, действительно, на Авентине в двух шагах от Базилики SantAlessio, построенной именно на том месте, где подвизался некогда святой праведный Алексий человек божий, живут мальтийские рыцари. Это связано и с русской историей, потому что на рубеже 18-19 веков гроссмейстером мальтийского ордена был выбран российский император Павел I, но вспомнил я об этом месте не в связи с императором Павлом, а совсем по другой причине.

 Когда походишь к этому комплексу зданий, где находится мальтийский орден, то, если кто-то из ваших спутников хорошо знает Рим, он обязательно посоветует вам подойти к темным чугунным воротам мальтийского дома и заглянуть в замочную скважину. В замочной скважине вы увидите аллею, усаженную высокими деревьями и в конце аллеи как в окошке купол собора св. Петра. Смотря туда, через эти ворота, вы как на открытке видите панораму Рима, видите как раз то, о чем рассказывает Стендаль в своей книге.

 Рим - удивительный город по той причине, что в нем каким-то образом в единое целое связана древняя история, начиная с эпохи царей, которые правили Римом 17 веков тому назад, история эпохи Цезаря и Цицерона и великих римских поэтов - первые века христианства, Средневековье и Возрождение, и, наконец, 17,18,19 века, 20-й нынешний и уже 21-й век – все это время связано воедино.

 В Афинах античная история существует сама по себе на Акрополе и там, где находятся развалины храма Зевса Олимпийского. Кажется, этими и еще несколькими другими местами ограничены античные Афины, они живут своей музейной жизнью как-то не имеющей никакого отношения к жизни всего остального города.

 Средневековые Афины. Это несколько храмов, маленьких византийских храмов в центре города и на этом заканчивается Средневековье столицы современной Греции. Остальная часть города принадлежит 19 и 20 векам. В Риме этой картины вы не найдете. Здесь все периоды истории связаны в какой-то единый узел, узел, который невозможно развязать. Здесь и античность, здесь и эпоха первохристианской истории, здесь и Возрождение, и новое время тоже. Альбий Тибулл- римский поэт, времен принципата Августа, который первый назвал город Рим Eterna Roma - «вечный город», действительно, он сделал какое-то удивительное открытие.

 Куда же идти, начиная прогулки по Риму? Что советует нам Стендаль и куда он нас отправляет?

 Колизей. Начните свое путешествие с Колизея. Но только не позволяйте отравлять себя какими-то чужими мнениями, не покупайте никаких книг. Возраст любознательности и учености и без того скоро сменит возраст чувств. «Если вы будете каждое утро осматривать памятники столь отважно, что соскучитесь по обществу, то в конце концов, начнете понимать искусство.» Разумеется этот совет Стендаля не особенно актуален сегодня, когда в лучшем случае каждый из нас может оказаться в поездке в Риме, в Афинах, в Лондоне или еще где-то на 2-3 дня. Стендаль, Гоголь и др. их современники имели возможность жить в Париже, Риме или Лондоне по 3-4 месяца, а то и по несколько лет, мы в эпоху скоростей 21 века такой возможности не имеем, но, тем не менее, что-то в этом совете важное есть и для нас – не отравляйте себя никакими чужими мнениями, постарайтесь даже через призму книг, даже через призму альбомов, фотографий и т.д. взглянуть на город своими собственными глазами, постарайтесь открыть, именно открыть для себя в Риме что-то свое, что-то абсолютно личное и неповторимое.

 Я признаюсь Вам честно, что и в Афинах и в Риме я чувствовал какой-то особый совершенно трепет, потому что и тот и другой город связаны для меня, прежде всего с именем апостола Павла.

 Стендаль приводит нас в Колизей. Если смотреть на юг, говорит он, то можно различить поверх развалин амфитеатра, с этой стороны, на равнине великолепную базилику San Paolo, пострадавшую от пожара в ночь с 15 на 16 июня 1823 года, она наполовину скрыта длинными рядами кипариса. Эта церковь построена на том самом месте, где после мученической смерти был похоронен человек, чье слово породило тот огромный поток, который под именем христианской религии примешивается ко всем нашим переживаниям. Речь идет о церкви, которая построена на месте погребения апостола Павла, речь идет и о самом апостоле, о котором Стендаль, пытался сказать, что он чуть-чуть вырос из христианства. Вспомните, что все-таки Стендаль это «дитя» той эпохи, когда в революционной Франции люди отказывались от прошлого, а вместе с ним и от истины.

 Итак, Стендаль, как «дитя революции» пытается рассуждать о  христианстве как об истории, но вынужден признаться, что во всех наших переживаниях – хотим мы того или нет, но присутствует тот огромный поток, который порожден словом апостола Павла. Я все чаще прихожу к выводу о том, что не было бы посланий св. апостола Павла - не было бы и сегодняшней европейской цивилизации. Именно этот небольшой сборник текстов в составе Нового Завета все-таки лежит у истоков нашей европейской культуры нового времени.

 Я напоминаю, что свой взгляд на базилику в San Paolo Стендаль бросает с Колизея, на верхних ступенях которого, он в это время стоит. Колизей, говорит Стендаль, можно обозревать с трех или четырех совершенно разных пунктов. Самое, пожалуй, прекрасное зрелище открывается любителю с арены, где сражались гладиаторы. Гигантские руины обступают его со всех сторон. Что меня волнует больше всего – это чистейшее голубое небо, которое видишь сквозь окна верхней части здания на северной стороне Колизея. Сколько раз видел я это на фотографиях, на картинах, на гравюрах, на современных открытках. Я думаю, что авторы этих фотографий и те мастера, которым заказывались сегодняшние открытки - они никогда не читали Стендаля, но как французский писатель, так и они заметили, что это какая-то удивительная картина. Надо сказать, что древний архитектор всегда строя то или иное здание имел в виду его окружение, рельеф местности, деревья, которые  его окружают, наконец, действительно, небо. И именно под римским небом древний художник мог построить именно Колизей. Я плохо воспринимаю Колизей как произведение архитектуры. Правда Стендаль говорит: «Мир не видел ничего столь же величественного. Общая высота здания 157 футов, а окружность снаружи 1641 фут, арена, на которой сражались гладиаторы, имеет напрямую 182 фута в ширину. При посвящении Колизея Титом римский народ с удовольствием смотрел, как умирали там 5 тысяч львов, тигров и других хищных животных и около 3 тысяч гладиаторов, игры длились 100 дней.» Да, действительно, величественное описание, интересно для историка и то, что Веспасиан построил Колизей на том месте, где до этого были пруды и сады Нерона. Интересно, что во времена Цезаря и Цицерона здесь был почти что центр Рима и, наконец, что само название «Colosseo» - этот «амфитеатр» получил по той причине, что здесь перед ним стояла колоссальная мраморная статуя Нерона 110 футов высотой, но на самом деле для нас всех Колизей значим совсем другим, не своей архитектурой.

 Императоры предали мученической смерти множество христиан, вступив в борьбу с проповедью св. Павла и новой религией, которую он возвещал рабам и беднякам – вот почему к этому зданию в средние века относились с таким благоговением. Только благодаря этому оно не было окончательно разрушено. Колизей – это мученичества тех, на чьем свидетельстве основана наша вера. Когда мы берем  в руки церковный календарь, то мы, листая его, буквально каждый день обнаруживаем в нем, да, подчеркиваю, без какого-то бы ни было исключения каждый день имена мучеников, умершие за Христа в первые три века нашей эры. Мучеников, умерших за Христа прежде всего в это вечном городе, в Риме и не в последнюю очередь в Колизее. Сегодняшний Колизей – это, действительно, храм под открытым небом, это место, ступая на землю которого как-то очень остро переживаешь нашу личную причастность к древнейшей истории христианства, к тому свидетельству первых христиан, благодаря которому мы с вами стали и становимся христианами. Императоры предали мученической смерти множество христиан, и только благодаря благоговению перед этим событием он не был окончательно разрушен в средние века.

 

 

 Вопросы:

  1. Когда-то в юности я тоже читал Стендаля и знаете, меня поразило мнение автора, что собор св. Петра надо посетить один раз в жизни и не больше. Первый раз он поражает величием, а второй раз золоченым безвкусием. Так же известен тот факт, что Колизей использовался как общественная каменоломня.

 

 Что касается Колизея как каменоломни – то такова история. И стены московского Кремля белокаменной, разрушаясь, тоже стали своего рода каменоломней, откуда брали камни для строительства храмов, домов, для того, чтобы мостить улицы. Такова история средневековья. Древние здания всегда оказывались в какой-то момент тем материалом, из которого сооружались здания позднейших эпох...

 

 

 

2. Не могу согласиться со Стендалем, который сказал, что собор апостола Петра безвкусно построен, я не видел его вживую, но, судя по репродукциям, видна такая гармония величественного купола, которую нельзя сравнить даже с нашим петербуржским Исакием, ни с собором апостола Павла в Лондоне. Но вопрос мой вот чем: я не уяснил, обретены ли мощи свв. апостолов Петра и Павла и если да, то где они покоятся.

 

 Что касается мировой архитектуры, то, действительно, храм Александра Невской Лавры и Исаакиевский собор, и собор св. Павла в Лондоне, и собор в центре Берлина – все они строились в те моменты, когда архитекторы имели в виду собор св. Петра. Я думаю, даже, что и К. Тон, когда работал над проектом Храма Христа Спасителя, тоже во многом имел в виду собор св. Петра, потому что по мысли Тона Храм Христа Спасителя должен быть также виден с разных совершенно точек города Москвы как виден San Pietro в Риме, так что в этом смысле ваша реплика абсолютно верна. Что касается Стендаля, то в этой книге меня поражает с одной стороны живое чувство, когда писатель старается отказаться от шаблонов и рассказывать нам о том, что он видит, что он чувствует, что он переживает, и это у него получается прекрасно. Но, когда он вдруг вспоминает, что он дитя великой французской революции, тогда он начинает мыслить шаблонами второй половины 18 века и создает очень посредственные, а временами даже очень жалкие страницы. Поэтому книгу «Прогулки по Риму» надо читать именно под этим углом зрения. Есть моменты, когда писатель освобождается и создает, действительно, что-то великолепное, потому что это талантливый человек с совершенно блестящим зрением он умеет видеть, он умеет чувствовать, но когда., повторяю, он вспоминает о революционном прошлом своего народа, когда он вспоминает о той идеологии, которая ему досталась в наследство от революции, от идеологии, которую можно назвать, хотите, постхристианской, хотите, антихристианской, но во всяком случае это типичная идеология, вот тогда он начинает писать шаблонами, начинает создавать очень посредственный текст.

 Что касается мощей св. Петра, то они покоятся в гроте под San Pietro и к ним можно подойти, можно у них молиться и, созерцая ковчежец с костями великого апостола, обратиться к нему с молитвой.

 Мощи св. Павла в частицах находятся в разных храмах Италии и не только Италии, но гробницы его нет, есть только базилика в San Paolo, воздвигнутая на месте его утерянной могилы.

 

 Напомню, что наш сегодняшний разговор начался с разговора о книге Стендаля «Прогулки по Риму». Стендаль во многом напоминает нас с вами, потому что он тоже человек постсоветского времени, постреволюционной эпохи. Он родился еще в те времена, когда Франция была еще вполне революционной, богоборческой и т.д Он пережил большую революцию в наполеоновскую эпоху, эпоху реставрации и т.д Стендаль во многом наш современник и поэтому его книга вызвала так много  реплик, связанных с нашим сегодняшним днем и с нашей сегодняшней посткоммунистической жизнью в России. Я благодарю Вас всех за участие в сегодняшнем эфире, прощаюсь до следующей встречи и призываю на Вас Божье благословение.