ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН

 

Алла Калмыкова

 

«Умереть – это тоже надо уметь…»*

 

12 сентября на 61-м году жизни отошёл ко Господу Василий Сидин – создатель и художественный руководитель харьковского Театра детей «Тимур». Почти два десятилетия он и его театр поддерживали духовные, творческие, дружеские связи с нашим приходом

 

Стоя у могилы о. Александра Меня 9 сентября и прося о невозможном – о том, чтобы Вася не умер, я вдруг услышала в себе вопрос: не сегодня ли? Ответ был: нет, не сегодня. И стало понятно: уже близко.

            Вася умер 12-го, в день ангела о. Александра, своего духовного наставника, которого он не знал лично – и знал, как мало кто из знавших. В Васиной библиотеке собраны все до единой книги батюшки, все аудио- и видеозаписи, все воспоминания о нём. Статья о. Александра о педагогике легла в основу Васиной работы с детьми – дела его жизни, которому он отдал 35 лет. Без выходных и отпусков. Единственный раз поехал с Леночкой, женой, на море – и все десять дней ему было не по себе, потому что разучился жить без детей, без служения им. Каждое лето, закрыв райский свой «Ковчег» и получив наконец возможность передохнуть пару-тройку дней, он разом сникал, бродил по лагерю потерянный: «Дух ушёл. Больше здесь нечего делать», – и возвращался в Харьков.

            Болел Вася уже давно. Но опухоль вела себя странно: замирала и почти сходила на нет, когда дети горячо молились за него, так что врачи недоумевали. Пусковой механизм, скорее всего, был приведён в действие прошлым летом, когда санэпидемстанция вышвырнула детей из их любимого «Ковчега», грозя Васе прокуратурой и тюрьмой за якобы несоблюдение санитарных норм (надо сказать, что за 15 лет в «Ковчеге» ни разу не случалось отравлений, инфекционных болезней и иных ЧП). Ни в одном из чиновных кабинетов Васю не захотели даже выслушать. Для него это было запредельным злом, надломившим его волю к сопротивлению недугу. Мне всё кажется, то же случилось и с нашим о. Георгием: после поистине сатанинского нападения на него в машине болезнь пошла в яростную атаку.

            Внешне Вася как будто оправился от потрясения – надо было продолжать дело о. Георгия. Онкобольные дети ждали помощи, и спектакль «Пожалуйста, живи!» игрался адресно, а собранные пожертвования сразу передавались в руки родителей, не имеющих возможности заплатить за лечение.

            Новым спектаклем по книге Д. Гринвуда «Маленький оборвыш» Вася был не очень доволен. То ли по этой причине, то ли потому, что силы его убывали, было решено не приезжать нынешней весной в Москву. Мы мечтали о третьей совместной пьесе – чтобы завершить триптих о праведниках. Но тема была намечена лишь в общих чертах, героиня никак не материализовывалась, дело стояло на месте. Лена говорит: «Если бы у Васи была чёткая цель, если бы был задуман спектакль и он знал, как будет его ставить, он бы не умер». Но такой цели не было. Проведя этим летом «Ковчег» – на новом месте, ещё прекраснее прежнего, Вася вернулся домой, лёг и начал умирать. «Я так устал», – сказал он в один из последних дней. Он имел право устать. Имел право уйти, потому что «не осталось маленьких и слабых». Он посоветовался с Богом и точно выбрал время.

 

Вася не мог глотать, потерял слух и говорил почти беззвучно, но сознание оставалось ясным до конца. Привыкнув всё брать на себя и режиссировать не только в театре, но и в семье, он ставил последний в своей жизни спектакль – и этой могучей творческой воле подчинялись все, кто его любил. Прежде всего он призвал Антона, зятя, и передал ему своё дело: распорядился, как проводить 35-й день рождения «Тимура», кого наградить (театр празднует своё рождение как день благодарения всем, кто ему помогает), к кому обращаться за помощью – словом, как жить дальше. Антон всё записал. Думаете, Вася ставил трагедию собственного ухода? Ничуть не бывало! Он оставался собой во всём, а чувство юмора его не покидало ни при каких обстоятельствах. «Вот, помираю, – говорит. – Там (возводит очи и указует перстом вверх) праздников мало, меня позвали, чтоб я им… организовал».

            Он просил звать к нему всех, кто захочет попрощаться с ним. И целый месяц к Васе шли и шли люди. Ежедневно. Для некоторых он просил купить цветы – и сам их дарил. Дети писали ему записки (я так и не осмелилась прочитать хотя бы одну из этой кипы), и он каждому говорил на ухо самое важное для его или её жизни. Женщине, которая в детстве фактически стала членом семьи Сидиных, а позже вдруг сказала Васе, что у неё нет больше времени ему помогать, он ответил тогда: «Возможно, и у меня когда-нибудь не найдётся для тебя времени». Они не виделись несколько лет. А когда она пришла, он попросил у неё прощения за то, что не смог тогда её понести. Она разрыдалась.

            Он успел уладить все недоразумения, сгладить шероховатости, перед всеми повиниться, всех простить, каждого поблагодарить. Он точно рассчитал свои силы и отпущенное ему время.

            О. Александр Геращенко, соборовав и причастив его, сказал совсем уж странное: «Будет жить». Лена – врач, она видит, что ему с каждым днём хуже, а тут – такое… Как же так? О. Потапий, сельский священник, с которым подружились этим летом и которого как-то сразу полюбили дети, объяснил: «Поймите же, есть мёртвые, которые живы, а есть живые мёртвые». И всё встало на свои места.

 

Прямо с поезда мы поехали во Дворец культуры, и уже в метро, а потом и на улице видели зарёванных Васиных воспитанников. За десять лет нашей дружбы многие успели вырасти, обрести профессию, родить детей. В фойе ДК – улыбающийся Васин портрет, сверху – надпись: «Смерть сегодня дана как вознаграждение человеку за труды; для того, чтобы уснуть на некоторое время и проснуться в будущей жизни – в жизни с Богом, в любви Божией, чтобы мы наслаждались этой жизнью. Митрополит Вышгородский и Чернобыльский Павел».  

            «Тимуровцы» нескольких поколений. Дети-инвалиды. Дети-сироты. Артисты. Друзья. Родители. Единомышленники и помощники. Учителя. Журналисты. Казалось, весь город пришёл проститься с Васей. И даже тех, перед кем ему приходилось отстаивать интересы детей, «пробила» его смерть. Театр «Тимур» будет жить и носить имя Василия Сидина, пообещал директор ДК. Антону, который станет художественным руководителем театра, «не придётся лбом пробивать чиновничьи стены» – пообещала зам. городского головы, и люди это слышали. Что ж, посмотрим. Главные же слова сказали питомцы Васи. Слова о счастье, подаренном их удивительным учителем, которого теперь смело можно назвать праведником, не опасаясь насмешек с его стороны.

            Я поклонилась Васе от имени наших прихожан, полюбивших его самого, его театр и юных артистов. От Карины и Андрея Черняков, приславших письмо из Праги, от Володи Шишкарёва (он сказал, что может назвать лишь двух людей, по-настоящему пошедших за о. Александром Менем, – о. Георгия и Васю). От Светы Лукьяновой. От всех, кто не успел узнать о Васином уходе, но наверняка захотел бы передать ему последний поклон. От всех нас я пообещала Васе и детям не прерывать связей с театром и помогать ему.

            Васин гроб выносили воспитанники, и несколько сотен людей провожали его аплодисментами. Так принято прощаться с великими артистами.

            25-го сентября «Тимур» играет спектакль «Пожалуйста, живи!» – памяти Василия Евгеньевича Сидина.

Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего.

   --------------------------------

* Строка стихотворения Б. Окуджавы «Не о смерти».