Ирина Языкова
Современная иконопись показывает, что неофит влияет на Церковь сильнее, чем Церковь на него.

Москва, 5 февраля, Благовест-инфо. О характерных чертах современного иконописания в России и о факторах, которые сегодня более всего влияют на эту сферу церковного искусства, сделала доклад искусствовед, преподаватель Библейско-боголовского института св. апостола Андрея Ирина Языкова. Свое исследование она представила на прошедшей недавно в Издательском совете Русской Православной Церкви III Международной конференции «Иконология и иконичность».

По наблюдению докладчицы, «мы часто продолжаем говорить об иконе так, словно ничего со времен Андрея Рублева не изменилось». Однако иконописная традиция всегда была тесно связана с культурным пространством своего времени, всегда реагировала на его изменения. Что происходит с иконой в эпоху «пост» – «постсоветскую, посттоталитарную, постиндустриальную, постмодернистскую, постхристианскую», задается вопросом автор.

Подводя итоги минувшего иконоборческого столетия, И. Языкова главным его итогом считает сохранение «общей тенденции иконописи»: при отсутствии условий для работы, в изоляции друг от друга, иконописцы, работавшие в России и за ее пределами, обладали «сходной интуицией, пролагали пути в одну сторону», в чем можно увидеть подлинное водительство Святого Духа.

Сегодня икона занимает очень значительное место в культурном пространстве. Иконы «вышли за церковную ограду»: их можно увидеть не только в храмах и в домах верующих людей, растет число иконописцев и иконописных школ, увеличивается количество написанных ими икон и исполненных ими росписей.

Однако, по мнению И. Языковой, у нынешних иконописцев мы видим «обратную картину – высокое ремесло, порой великолепная техника, но очень мало понимания того, что и зачем делается». Автор доклада останавливается на «болевых точках» современного иконописания., связывая их, в первую очередь, с изменением состава прихожан. По ее мнению, вследствие «бурного развития» нашей Церкви за последние десять лет сложилась беспрецедентная ситуация: «количество новоначальных в наших храмах превышает число людей, укорененных в традиции». Это приводит к тому, что неофит, приходящий из мира с «агрессивной визуальной культурой», «влияет на Церковь сильнее, чем Церковь на него». В церковную среду проникает гламур, который затронул не только обложки православных журналов и книг, но нередко и стены храмов, и иконостасы. «Стиль Рублева меняется на «стиль Рублевский», делает печальный вывод автор.

По ее словам, процесс возрождения иконописной традиции «идет вширь, а не вглубь: спрос на иконную продукцию увеличивается, а иконопись заметно снижается в качестве». В обществе с рыночной экономикой формируется «рынок иконописных услуг: одни предлагают вам мерную икону, другие иконы тезоименных святых, третьи – венчальные иконы, четвертые – и проч. Хорошо еще не предлагают сразу написать чудотворную или мироточивую икону!».

Исследовательница напоминает, что церковное творчество, как и вся жизнь Церкви, «соборно по своей природе». Основы иконопочитания и иконописные каноны создавались богословами в течение столетий. Однако сейчас о соборном творчестве говорить не приходится. С сожалением И. Языкова констатирует, что «ни один Поместный Собор после 1917 г. (на котором, кстати, поднимались вопросы иконописания), ни Архиерейские соборы, ни Священный Синод этими вопросами не интересуются». Создатели церковного образа не должны понимать себя как «заказчик» и «исполнитель», а как «члены единого Тела Христова, имеющие молитвенное и евхаристическое общение». Чтобы образ стал «плодом соборного творчества», в его создании  «обязательно должны участвовать и священнослужители, и художники, и в какой-то мере вся община храма или монастыря».

Далее И. Языкова рассматривает некоторые традиции, которые сложились за последнее время. Так, многие новые храмы стремятся поскорее заполнить интерьер большим количеством икон – так неосознанно воспроизводится традиция, доставшаяся от советского времени, когда в уцелевшие от закрытия или сноса храмы прихожане приносили иконы из разрушенных церквей. Однако такое скопление икон, как и стремление обойти все образы, поставив свечку перед каждым, не рождает истинной молитвы. Препятствует молитвенному общению с иконой и «утилитарный подход»: когда образ воспринимается в рамках «специализации» святых, каждый из которых помогает в разных жизненных ситуациях. Это типичное проявление «духовного потребительства», считает докладчица.

Еще одна характерная черта именно нашего времени – «эстетика стала самоцелью». Искусствовед напоминает о неразрывной связи богословия (содержание) и эстетики (форма) в православной иконе. «Задача иконы передавать смысл веры, исповедание Церкви». А некоторые образы, которые тиражируются сегодня и наполняют церковные лавки, не имеют никакого отношения к исповеданию Церкви. Если не так давно было принято писать «а ля Рублев», сегодня в «моду» все больше входит Византия; а кому-то нравится «живоподобие» XVII века, кто-то предпочитает барокко или модерн». Так появляются многочисленные «образцы массовой культуры: странного облика «Спасители», розовощекие ангелы с кукольными лицами, мученики с выражением командармов, парадные портреты святых, новые иконографии, источник которых более чем сомнителен и т.д.».

В докладе приведены следующие примеры. Так, большинство изображений недавно канонизированного адмирала Федора Ушакова – это не икона, а парадный портрет со всеми присущими ему атрибутами: орденами, аксельбантами, саблей и проч. А в клеймах – это военные корабли, пушки, знамена и т.д. Курская икона Богоматери с портретами погибших матросов подлодки «Курск» и Богоматерь Чернобыльская – в лучшем случае мемориальные картины, но никак не иконы. «При этом неискусные иконы, неканонические и просто плохо написанные изображения попадают в разряд чтимых и даже чудотворных образов. Чудотворением (мироточением, кровоточением и проч.) оправдывают существование сомнительных изображений, порой прямо противоречащих учению Церкви».

Все эти проявления позволяют автору говорить о проявлениях «нового иконоборчества»; например, когда иконы продают в киоске, соседствующем с палаткой, в которой продают газеты со скандальной светской хроникой и порнографические журналы. Иконы тиражируются, становятся массовой продукцией, их изображения появляются на майках, сумках, значках, брелках, бутылочных этикетках, ковриках, татуировках и т.п. «Почему не реагирует соборный разум Церкви на это вопиющее проявление масскультуры?» – риторически восклицает автор.

«Нам уже явно не удержать распространение иконы в современной светской культуре, но мы должны хотя бы осознавать, какие это влечет за собой последствия. Стоит ли удивляться, что возникают такие акции, как «Осторожно, религия!» Этот слоган ведь можно понять и как призыв к нам, верующим: «Будьте осторожны со святынями!» Не будь дешевых и безобразных картинок вместо икон, такой акции просто не было бы». Не защищая «тех, кто устроил это бесчинство под видом выставки», И. Языкова подчеркнула в заключение, что современная культура — «это зеркало нас самих».