вернуться к содержанию>> к началу>>

1. ОН ВСЕГДА СТРЕМИЛСЯ ВЗЯТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ НА СЕБЯ 1

— Лет двадцать назад я впервые услышал такой термин — «анонимный христианин». По этому поводу были разные суждения. Одним казалось, что это хорошее, точное определение людей, которые к Церкви не принадлежат, но в то же время являются необычайно добрыми, жизнь их служит примером, в том числе даже для многих верующих. Другие считали, что это термин обидный для неверующих людей, что мы их, дескать, благосклонно признаем такими же, как и мы, но анонимными. Как бы к этому ни относиться, понятно, что за этим стоит феномен существования людей, которые утверждают, что они неверующие и, в сущности, не принадлежат к какой-либо Церкви, но в то же время по всей своей жизни как бы одарены Богом необычайной чуткостью, тактом и многими другими замечательными качествами.
Я, конечно, совершенно далек от того, чтобы считать, что наименование кого-то анонимным христианином сомнительная снисходительная похвала. Думаю, что можно с полным правом сказать, что таким человеком — анонимным христианином — был, например, Булат Шалвович Окуджава.
Мне посчастливилось не только, как миллионам наших соотечественников, слышать, знать и распевать его песни.
Песни, которые нам открывали нас самих, вкладывали в нас прекрасные слова, образы, ситуации романтические, исторические, фантастические. Песни, которые нам объясняли тот мир, в котором мы живем, объясняли нас самих, наших друзей, знакомых и создавали совершенно незабываемый, насыщенный, колоритный образ окружающего мира. Многие из строчек его песен, стихов вошли в пословицы, как было с известными произведениями в XIX веке. Мне посчастливилось познакомиться с ним самим в общественной Комиссии по вопросам помилования при Президенте Российской Федерации (это было в 1992 году) и практически каждую неделю встречаться на заседаниях. Кроме этого, у нас была совместная поездка, двухнедельная, в Германию, где мы, все члены Комиссии, жили вместе. Ходили на занятия, где нас просвещали по поводу существующей системы помилования в Германии. Так что там можно было познакомиться еще ближе.
Перспектива знакомства с Булатом Шалвовичем меня поначалу озадачила, даже немного напугала, потому что я боялся, что реальный человек может не совпасть с тем образом, который возник благодаря его песням. Человек может оказаться капризным, высокомерным...
Но к величайшему и приятному моему удивлению этого не произошло. Булат Шалвович оказался таким же, каким мы его можем представить по его песням, — удивительно тонким, очень деликатным, в чем-то даже стеснительным, и в то же время необычайно ярким человеком — блестящий, как говорил Визбор, выступальщик. Он мог прекрасно держать аудиторию, самую неожиданную, начиная с посольской группы в Германии и просто в застолье среди друзей. Он рассказывал замечательные истории. Причем в этих историях, большей частью, центральным героем выступал он сам и, как правило, в очень смешном виде. Он почти не позволял себе о ком-то отзываться дурно, а весь запас иронии расходовал в основном на себя.
Я даже как-то спросил его: «Булат Шалвович, благодаря такой грандиозной славе, которая вас окружает, вы могли стать совсем другим человеком. Может, вас охранило то, что вы с юных лет пошли на войну и сразу вошли в мир ценностей, которые значительно выше успеха, признания — непризнания? Как бы это уже совсем другая категория». Он согласился, что да, пожалуй, так оно и есть. Словом, это человек, с которым было удивительно приятно, интересно не только общаться, а просто находиться вместе, при этом не обязательно о чем-то говорить, чем-то обмениваться. Но когда он начинал рассказывать, это было всегда захватывающе.
Он вообще человек необычайно талантливый. Талантливый музыкально, поэтически, талантливый в общении. Словом, один из тех, кого действительно приятно, не только приятно — почетно иметь в кругу людей, которых знаешь. Потому что эти люди накладывают на нас свой отпечаток, оказывают свое влияние, причем непременно благородное, положительное.
В том, что касается веры, он всегда так горестно махал рукой: «Ну, что я — безбожник, а вот Оля, моя жена, ей очень интересно с вами поговорить, она у меня верующая». Но надо сказать, что он всегда к вере относился с уважением. Это чувствовалось. Он никогда не обращался ко мне: «Александр Ильич», а всегда говорил: «отец Александр». Причем так подчеркнуто, с уважением. Но при всем том чувствовалось, что он, уважая других, создавал некоторую дистанцию по отношению к себе. Он не был каким-то снобом, гордецом, совсем нет, но при этой дистанции невозможно было проявить к нему какую-то фамильярность. Не потому, что его окружал какой-то ореол славы, а именно боязнь повредить ту удивительную тонкую сеть радостного и вместе с тем благородного общения каким-либо неосторожным замечанием или неверным тоном. Это совершенно не тяготило, а, наоборот, создавало хороший уровень общения.
Помню, когда к нам в Комиссию пришел один человек, который в каком-то политическом споре позволил какие-то резкие высказывания в адрес Булата Шалвовича, то это просто всех шокировало, было совершенно невозможно слушать, как он так говорит с Булатом Шалвовичем. Это очень странно звучало.
Он вообще был всегда необычайно остроумен, причем его остроумие не было домашними заготовками, все реплики рождались спонтанно.
Однажды обсуждалась судьба человека, который был грузином, а Булат Шалвович, как известно, — наполовину грузин, наполовину армянин, — и он говорил так: «Ну, моя армянская сторона готова отнестись к нему снисходительно, но моя грузинская сторона совершенно возмущена его поступком». Он довольно часто иронизировал таким образом — и это всегда было очень симпатично.
Ну, вот то немногое из того многого, что меня как-то внутренне связывает с этим удивительным человеком.
Он принял крещение незадолго перед смертью, хотя я должен сказать, что по своим нравственным качествам, по своему стилю жизни он, безусловно, человек именно христианского склада, принадлежащий именно к христианской культуре. Человек удивительно искренний, удивительно непосредственный. Это было всю его жизнь, и притом с такой благородной дистанцией ко всякому общению, к словам, которые как-то могли ранить или просто не совпадали с его мироощущением.
Помню, он рассказывал о том, что когда юношей впервые попал в Грузию, в Тбилиси (родился он в Москве), его поразило, как ребята на улице, приветствуя друг друга, целовались: «Мне это так понравилось». То есть он чувствовал и высоко ценил волны дружеского общения. Я думаю, что стиль его жизни и сама манера его восприятия культуры, людей, политических событий — для нашего времени представляются очень важной вехой. Это свидетельство того, что Бог действует через людей, даже тогда, когда они вроде формально не следуют Христу, но избирают просто сторону добра. Вот таким человеком был Булат Шалвович — всегда избиравший добро, всегда избиравший благородную самоотверженную позицию.
— Связано ли это с тем, что Булат Окуджава оказался чистым сосудом, который избрал Господь за счет древней грузинской и армянской христианской культуры?
— Трудно сказать. И Сталин был грузин, и Микоян — армянин, но на них как-то слабо сказалась эта культура в том смысле, в каком вы говорите. Здесь дело не в принадлежности к культуре, а в скромности. Ведь то, что творят политические лидеры и мировые преступники вроде Сталина и Гитлера, — все идет от их невероятной гордыни и невероятного желания власти.
Булату Шалвовичу это было совершенно несвойственно, он не стремился кого-то завоевывать, он стремился видеть, узнавать и сказать об увиденном самое главное. Помню, как он в Германии сочинял четверостишия многим из участников поездки, это было спонтанно, за столом, и тоже с такой же мягкой иронией, юмором. Он умел, не только умел, но, видимо, его внутренней целью, императивом его существования было увидеть самое лучшее и суметь выразить это в словах. Я одно только четверостишие помню, которое он сочинил во время этой поездки:
Кухарки лежат под стеной у Кремля,
В отставке кухаркины дети,
Кухаркины внуки шумят у Кремля,
И мы не случайно в ответе.
Причем у него первый вариант был такой: «А я почему-то в ответе». Но потом он изменил текст, сказав: «Нет, я не случайно в ответе». То есть у него не было стремления самоустраниться, желания выгородить себя: мол, я ни при чем. Наоборот, он всегда стремился взять ответственность на себя.
— История его крещения — это какое-то динамическое решение?
— Про это я ничего не знаю. Это было незадолго до смерти. Во Франции. У меня уже не было никакой возможности общаться с ним.
— Последние его стихи говорят о его вере в Высшее Начало, в Бога... Каково было первое ваше соприкосновение с его песнями, стихами? У каждого поколения это, наверное, происходит по-разному.
— Ну, мы все просто ахнули, когда вдруг услышали такие простые слова...
Для меня это был 1960 год. А что запомнилось, так это студенческие каникулы (конец января — начало февраля). Мы, студенты, едем в заповедник под Серпуховом. Молодежи человек тридцать. Зима, снег... Словом, все великолепно. Сейчас это назвали бы реколлекцией. Но темой реколлекции были не духовные проблемы — мы занимались троплением лосей. Человек идет в лесу по следу лося и отмечает, что тут он съел сосенку, тут он откусил бересту, там он потерся о сосну, а здесь оставил, извините, «визитную карточку» и т.д. А так как все это делалось на определенной площади, то суммирование данных дает материал о численности лосей. Такая работа ведется, чтобы примерно оценить количество животных в лесу. Студенты все это делали бесплатно. Давали нам избушку, довольно просторную, в ней были печка, дрова, а все остальное привозили с собой. И вот после теплой электрички мы садились в холодный автобус с огромными рюкзаками, с лыжами и прочим снаряжением. И здесь звучали гитара и песни Булата Окуджавы: «Из окон корочкой несет поджаристой...» Потом: «Девочка плачет, шарик улетел...» Все это было загадочно, не очень понятно. Мы явно до конца не понимали, о чем речь в этой песне. Пели также «Охотный ряд»... Это абсолютно совпадало с атмосферой автобуса, в котором мы ехали. Все было как-то ново, остро. Все совсем другое.
Прежде мы распевали Вертинского, Лещенко, какие-то романсы, блатные песни — все из прошлого времени, у нас не было ничего сегодняшнего. И вдруг появляется Окуджава, еще даже не было ясно — он это или она. Но это были совершенно удивительные песни, которые сразу поражали своей мелодией, какими-то простыми, но очень задушевными сценками из современности. Его песни открывали и исторические ракурсы. Причем очень многие песни, которые сейчас являются рядовыми, в то время воспринимались как какая-то крамола, казалось, вот сейчас придет КГБ и посадит...
— А его голос как вы восприняли?
— Я не помню, где и когда это было, но, конечно, он звучал совершенно волшебно. Мы привыкли к тому, что певец стоит на эстраде рядом с роялем и не шелохнется. Например, когда Ив Монтан ходил по сцене и размахивал руками — это воспринималось как революция. Мир перевернулся. А тут просто уже совсем другое: такой рядовой голос, но очень симпатичный, задушевный, что возникало желание этому голосу подражать, петь так же. И, конечно, эта его какая-то действительно внутренняя раскованность и романтика нашей не очень, как нам тогда казалось, богатой жизни...
Нам вдруг показали, что в этой жизни есть много замечательного и прекрасного, что не нужно грустить и унывать от того, что мы загнанные. В этой жизни мы открыли возможность сидеть на кухне, возможность петь песни в электричке и т.д. При этом не просто отвести душу, а, наоборот, мы открыли какую-то новую задушевность общения, взаимо-понимания. Создавался новый определенный круг людей. Я бы сказал, что с этого началось демократическое движение.
— Я думаю, он совершил революцию — неявно — в наших домах.
— Люди почувствовали возможность другого существования, они открыли другое измерение в нашем существовании. Для людей, у которых это измерение уже существовало, — например, о. Александр Мень открыл его еще в детстве, — эти песни не были чем-то особенным. Но о. Александр — просто человек другого склада.
— Но христианские ценности — вера, надежда, любовь — помните, в одной песне: «О, были б помыслы чисты, — а остальное все приложится...» — прозвучали для всех, независимо от того, веришь ты или не веришь...
— Да, но они как бы звучали анонимно.
— Это был первый голос, который говорил свободно?
— Да. Параллельно с этим появился Высоцкий, но он был совершенно другим. Первые его песни были скорее просто полууголовными; он гениально имитировал блатной язык, одновременно иронизируя над блатной романтикой. Но потом он приобрел действительно собственное лицо. Но, повторюсь, поначалу песни Высоцкого невозможно было отличить от тех песен, которые пели в тюрьмах.
А вот от Окуджавы совсем другая лирика пошла. Одноременно был Визбор. Это романтика альпинистская, туристическая. Это тоже хорошо, прекрасно. Окуджава открывает мир уже где-то в соединении культурой, внутренним миром человека. Каждый из них занимал свою какую-то определенную нишу в песенном букете. Но, пожалуй, Булат Шалвович был в этом отношении наиболее глубоким и тонким. Говорят, что одни любят Высоцкого, другие Окуджаву. Мне нравится и тот, и другой. Но на первое место я для себя поставил бы все-таки Булата Шалвовича, именно из-за его такой особой интеллигентности. Хотя, конечно, Высоцкий тоже был интеллигентом. Это несомненно. Но у него другая духовность, другая.
Я думаю, что в мире песен время 1950-1970-х годов — почти тридцатилетие — было какой-то специфической, своеобразной эпохой, когда именно через песни выражалось мироощущение. Оно отыскивалось и одновременно осознавалось и выражалось в общении с друзьями. Когда люди вместе пели «По Смоленской дороге...», то за этим у каждого вставал целый мир, свои какие-то переживания, у каждого разные, но в то же время всех объединявшие, как и многое другое.
Так что Булат Шалвович подарил нам и нас самих, и друг друга, и умение видеть романтическое, нежное, прекрасное, чудесное в окружавшем нас Божьем мире, несмотря на все усилия коммунистической идеологии запрограммировать всех под единый стандарт.
— Ваша любимая песня?
— Трудно сказать. Но, пожалуй, одна из любимых: «Ель, моя ель...». Впрочем, есть еще такая симпатичная песня: «Позднее катанье...»

2. ОН ПОНИМАЛ НЕОБХОДИМОСТЬ СКАЗАТЬ ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ «ДА» ХРИСТУ 2

Дорогие мои, конечно, самое тяжелое, с чем нам приходится встречаться в жизни, — это смерть близкого человека.
Ролан Антонович Быков — человек, который близок не только своим родным, не только тем, с кем он встречался часто, каждый день, но и миллионам людей. Для них это тоже горе и утрата, потому что при всем огромном наследии, огромном количестве ролей в театре и кино, фильмов, которые поставил Ролан Антонович, у него было еще много планов, творческих замыслов и в кино, и в литературе.
Сегодня мы прощаемся с ним, прощаемся в нашем храме, прощаемся в соответствии с православной традицией с молитвой о его душе. Новый Завет и весь опыт Церкви говорит нам о том, что умирает только тело. Апостол Павел призывает: «Не плачьте как прочие, не имеющие надежды, как неверующие». Скорбите, но не так, как они, скорбите не об исчезновении, а только о разлуке. И еще есть удивительные слова в Евангелии, которое будет читаться сейчас во время отпевания: «Верующий в меня на суд не приходит, но приходит от смерти к жизни».
Особенное состояние души тех, которые уже здесь в земной жизни встретились со Христом, уже здесь трудились для него, уже здесь Он был для них самым главным — центром существования. И хотя творчество Ролана Антоновича было все пронизано христианским мироощущением, он прекрасно понимал необходимость сказать окончательное «да» Христу, войдя в Его Церковь в таинстве крещения. И многие годы его творчества были подготовкой к этому таинству. И поэтому, когда он решил сказать Христу это последнее «да», приняв крещение с именем Романа, это было уже зрелое принятие христианства. Когда мне посчастливилось с ним общаться, я разговаривал с человеком, который уже давно в Церкви, уже давно знает Христа из Евангелия, из книг, из опыта жизни — необычайно глубокое проникновение в суть христианства и Церкви. Когда он сразу после крещения прочитал книгу о. Александра Меня «Сын Человеческий», он сказал, что дважды ее перечитал. Был в полном восторге от построения, композиции. Как профессионал он много с воодушевлением говорил об этой книге. После соборования Ролан Антонович сказал: «Я понял каждое слово, каждое слово было для меня важно, оно прошло в самое сердце». Говорил, что мечтает создать фильм об апостоле Павле и сам исполнять главную роль. Говорил, что чувствует и внешнее и внутренне сходство с этим апостолом Христа.
Одновременно с чувством горя и утраты в сердцах наших рождается благодарность Богу за то, что мы были современниками Ролана Антоновича Быкова, что наше восприятие мира складывалось в том числе и под влиянием его творчества. Вместе со скорбью в наших сердцах благодарность самому Ролану Антоновичу за его жизнь, его труд — труд гениального актера, режиссера, одного из одареннейших создателей нашей культуры.
Вчера случайно сложилось так, что я встретился со Святейшим Патриархом Алексием, и он просил передать соболезнование родным и близким Ролана Антоновича и просил сказать, что он вместе с ними будет молиться об упокоении души новопреставленного Романа.
Аминь.

3. КАЖДОЕ ЗЛО, ДЕЛАЕМОЕ НАМИ, ПОРОЖДАЕТ БОЛЬШЕЕ ЗЛО 3

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Церковь знает о том, что в момент кончины умирает только тело, душа человека продолжает жить в духовном мире, подготовкой к которому является вся наша жизнь.
И когда мы здесь, прежде всего, спрашиваем: почему, Господи, за что это произошло? Мы должны понять, что в мире существует зло, некоторая сумма добра и зла. Зло часто уничтожает не глядя. В Евангелии есть один момент, который как бы описывает подобный случай, когда Иисус говорит: «Или думаете, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете». Почему? Потому что каждое зло, делаемое нами, даже маленькое, незаметное, оно как волны по воде распространяется и провоцирует еще большее зло. Поэтому, чтобы не было трагедий, мы с вами должны прежде задуматься о том: служу ли в своей жизни я правде, правде Божьей или служу чему-то еще. Потому что правда, истина — это то, к чему призван чело-век, для чего он должен прожить эту жизнь, использовать великий дар жизни и того времени, что нам отпущено. Мы должны понять, что правда, полная настоящая правда, настоящая истина — только у Господа Иисуса Христа, только в Его Книге, которая называется Евангелием. Эта Книга для нас сейчас доступна, уже десять лет мы можем ее покупать, читать. Если мы хотим жить по правде, то мы должны читать эту Книгу и молиться о наших друзьях и близких, которые сейчас у Господа, потому что они страдальцы — страдальцы невинные, о которых всегда особенно молилась Россия. Помолимся о них сейчас словами нашей православной панихиды, чтобы Господь принял их в Свои вечные обители: «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих... и сотвори им вечную память».
Дорогие друзья, особенно я обращаюсь к друзьям тех людей, которые здесь мученически погибли при террористическом акте. Множество людей оказалось рядом. Вот стоит наша прихожанка, секунда какая-то задержала ее, чтобы она вошла сюда (кто-то ее отвлек, что-то спросил...), спустилась на несколько ступенек, и взрывной волной ее откинуло назад.
Я должен вам сказать, что я очень вам признателен за то, что вы обратились к нам с просьбой послужить здесь панихиду. Это говорит о том, что в ваших сердцах есть вера, есть любовь, которая продолжается и тогда, когда те, кого вы знали, с кем дружили, кого вы любили, — насильственно перешли грань между жизнью и смертью. Но для любви даже смерть не является преградой. И наша любовь простирается к нашим усопшим именно в молитве. Именно в молитве мы утверждаемся в том, что мир состоит не только из видимого, материального. Самое главное — невидимое: любовь — она невидима, вера — невидима, но именно эти человеческие качества создают жизнь, делают ее наполненной смыслом, содержанием, делают ее важной, драгоценной.
И вот эти молитвы, которые вы просили нас произнести вместе с вами на этом страшном месте, они будут продолжаться в нашем храме. Мы вас приглашаем на девять дней и на сорок дней прийти в храм, когда душа проходит какие-то нам непостижимые пути и после сорокового дня душа уже отходит в мир Божий, в мир, невидимый для нас. Здесь, сейчас мы особенно должны помнить об этом. Мы должны в своей жизни служить всеми силами добру, увеличивать сумму добра в мире и всячески противостоять злу. А что такое добро, что такое истина, нам Господь открывает в Своем Евангелии. От нас зависит, чтобы мы открыли не только Книгу, а чтобы мы открыли сердце для правды, для истины, для того пути, который Господь предлагает каждому из нас. Господь говорит: «Вот стою у двери и стучу, и кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною».
Пусть даже трагическая гибель наших близких и друзей станет для нас призывом, чтобы наша жизнь, сколько бы ее ни осталось, была служением добру, служением ближнему, служением Богу. Пошли утешение, Господи, сердцам вашим, чтобы вы могли перенести это страшное вторжение зла в вашу жизнь. Но Бог — сильней. Его правда сильней. Спасибо всем, кто с нами молился.

4. БОГ ГОВОРИТ НАМ, ЧТО ОН ЕСТЬ, ЧТО ОН ЖДЕТ КАЖДОГО ИЗ НАС 4

На девятый день этой страшной трагедии я вижу те же лица людей, которые приняли это близко к сердцу.
Это Господь расположил ваши сердца, потому что, действительно, то, что произошло, может произойти с каждым из нас. И мне хочется больше всего пожелать вам, чтобы это движение сердца и памяти о погибших, любовь к ним, ваше желание сделать что-нибудь для них, а сделать мы можем только своей молитвою, чтобы оно не заканчивалось этим. Потому что Бог говорит нам о том, что Он есть, что Он ждет каждого из нас. Ждет, чтобы с этого момента мы стали жить по-другому, жить не теми ценностями, которые пропагандируются в переходе: порнографические журналы, наркотики, гаданье всякое и т.д., а стали жить для Него, умножая количество добра, вникая в закон Божий, узнавая заповеди Божии, помня их, помня о том, что главный Божий закон — не делай другому того, чего не хочешь себе. Я желаю всем нам, чтобы мы решились идти дальше и дальше в познании Бога, стать той закваской, которая будет менять атмосферу вокруг нас, среди наших друзей, в тех местах, где мы работаем. То есть служить добру, а не злу, служить тому, что созидает, а не разрушает, уходить от этой языческой цивилизации, которая проповедует насилие, наслаждение, воровство — все, что угодно, кроме созидания. Все это действительно ничего не созидает, лишь паразитирует на том, что уже создано другими. С этого момента надо отбросить всякий грех и жить в мире с Богом и людьми. Пусть Господь вас благословит на этом пути. Аминь.

5. СИЛЫ НАМ ДАЕТ ВЕРА В ВЫСШЕЕ НАЧАЛО 5

Сорок дней назад случился кошмар на этом месте, когда люди, ни в чем не повинные, проходившие здесь по своим делам, погибли. Кто-то получил тяжелые ранения, кто-то умер сразу.…Помолимся о том, чтобы Господь принял их души в свои вечные обители. Помолимся о том, чтобы наши сердца искали правды, добра и справедливости. Потому что тут не только вина того, кто это сделал, — конкретного террориста, а вина всего нашего общества, в котором возможно такое. Потому что если каждый из нас спросит себя, положа руку на сердце, все ли добро, которое он мог сделать в жизни, он сделал, — нет! Если спросит, а сделал ли он зло, которое мог бы не делать, — увы, да! Вот почему сумма зла в мире становится такой, что происходят такие страшные трагедии. Поэтому для нас важно, чтобы мы как можно больше в жизни делали добра и как можно меньше зла. А откуда нам взять силы для этого? Нашей человеческой решимости совершенно недостаточно. Силы нам дает вера в Высшее Начало. Высшее Начало, которое открылось нам в личности Иисуса Христа.
Много религий существует на свете, и все они, конечно, стремятся к добру и справедливости. Но только в христианстве Господь открылся нам как сострадающий нам, как Тот, Кто пришел разделить с нами трудную земную жизнь до конца. Господь показал нам, что смерть — не конец. Нас ожидает воскресение из мертвых. И все погибшие наши, о которых мы будем сейчас молиться, — живы. Иначе не было бы смысла молиться о них, если бы их не существовало. Будем просить и о том, чтобы Господь коснулся наших сердец, чтобы мы стали носителями Его добра, Его света. Господь говорил своим ученикам: «Вы — соль земли. Вы — свет миру». Говорил для того, чтобы каждому становиться таким огоньком добра и любви.
Недавно, все, наверное, слышали, исполнилось десять лет со дня убиения отца Александра Меня. Его знали тысячи людей. Они живые свидетели того, как он нес свет добра и любви всем, с кем встречался. К этому призван каждый человек. Нам такие люди даются как образцы подлинного христианского служения, силы для которого даются нам, еще раз повторяю, верой в Господа Иисуса Христа. Если мы будем держаться Его, держаться Евангелия, жить этим, поставим это в центр жизни — не просто лишь иногда вспоминать о Боге, когда что-то случилось, — а поставим веру Христову в центр нашей жизни, тогда жизнь будет созидаться совершенно по-другому, на иных началах.
Помолимся о тех, кто оказался невинными жертвами дикой трагедии, произошедшей здесь, в центре нашей столицы...
Дорогие мои! По воззрениям Православной Церкви, душа усопшего человека сорок дней незримо пребывает в местах, близких к его жизни, здесь, рядом с нами. Может быть, души погибших видят ту любовь, какую друзья и родные проявляли здесь: сорок дней круглосуточно дежурили, ставили свечи, приносили цветы. Эта любовь наша простирается за грань, отделяющую жизнь от смерти. Грань, за которой продолжается жизнь души каждого из нас — в той мере, в какой мы здесь могли узнать Бога, в той мере, в какой мы здесь творили добро, в какой противостояли злу. Поэтому мы с вами должны не только скорбеть, не только плакать, но и помнить о том, что они сейчас смотрят на нас и радуются, что мы собрались, что мы их помним и любим. Но они также, наверное, и удивляются, что мы так горюем — им так хорошо с Господом, им так хорошо, что у них уже позади наша земная жизнь, полная скорбей и печали. Но из этого нельзя делать вывод, что нам надо скорее уйти в иной мир. Нет. Каждый человек должен пройти свой путь здесь, на земле, и научиться вере, надежде и любви. Все это нам открывает наша Русская Православная Церковь. И задача каждого из нас — делать все от нас зависящее, чтобы жизнь страны нашей стала лучше. А для этого, прежде всего, надо быть ревностным христианином, активным членом нашей Русской Православной Церкви, ее верным чадом. Потому что именно Церковь — источник добра, именно она — источник, если хотите, нашего благосостояния. Не в парламенте, не у президента, а в Церкви создается атмосфера добра и созидания. От нашей воцерковленности — есть такое слово — зависит, насколько наши сердца повернуты к Богу и к Церкви, от этого зависит, кого мы избираем, за кого голосуем, чем мы занимаемся в жизни, как трудимся, как общаемся друг с другом, как заботимся о детях, о нашем будущем. В Церкви — источник сил и мудрости для всей нашей жизни. Об этом мы должны помнить. Но, конечно, в жизнь Церкви сразу войти трудно. Поэтому во многих церквах устраивается так называемая катехизация — от греческого слова «катехизо» — обучаю. Сам Господь сказал в Евангелии от Матфея последние слова: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их всему, что Я заповедал вам». В одном предложении два раза мы встречаем слово «научить». Поэтому у нас в церкви двадцать первого сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, начнутся занятия по катехизации, по научению нашей православной вере. Приглашаем всех желающих. Занятия проводятся бесплатно. Церковный год начинается первого сентября по старому стилю, то есть четырнадцатого сентября по новому. Первый праздник церковного года — Рождество Пресвятой Богородицы. Как каждый из нас начинает свою жизнь на земле с рождения, поэтому и церковный год у нас начинается с рождения Пресвятой Девы. Нам надо знать свою веру, знать источник нашей жизни. Если это будет у нас, тогда сбудутся слова Господа: «Ищите прежде Царствия Божия и правды его, остальное приложится вам». Так что всех вас приглашаем в наши храмы, желаем вам помощи и утешения от Господа, благодарим за молитвы, за эту трогательную память о ваших близких. Пусть Господь благословит вас в вашей жизни. Спаси Господь, спаси вас всех. Аминь.

6. «КТО ВЫЙДЕТ, ЧТОБЫ ВСТАТЬ В ПРОЛОМ И ЗАЩИТИТЬ ГОРОД?» 6
Помните слова: «Нет больше той любви, чем если кто положит душу свою за други своя». И вот, когда мы скорбим о трагической гибели моряков-подводников, мы не только должны в сердце своем иметь скорбь и сострадание к их семьям, женам, детям, матерям и отцам. Мы должны помнить и другой аспект таких трагедий. В одной из книг Священного Писания Ветхого Завета Господь говорит: «Кто выйдет, чтобы встать в пролом и защитить город?» В жизни общества всегда есть такие виды труда, которые связаны с огромным риском, — спасатели, работники атомных электростанций, летчики, верхолазы. Обычно мы с вами мало что знаем об этом. Такие люди составляют очень небольшую часть общества, но они рискуют своей жизнью для того, чтобы общество существовало, для того, чтобы мы с вами могли жить.
И тут надо помнить не только трагический, но и героический аспект этого события. Когда во время войны погибали люди, то в похоронке сообщали — «погиб смертью храбрых». И это было не только горем, но и гордостью тех людей, которые их вырастили, их знали, стояли рядом, когда они отдали свою жизнь за то, чтобы жизнь в нашей стране продолжалась. Это относится и к тем, кто служит в вооруженных силах, водит самолеты, корабли, подводные лодки, работает в целом ряде рискованных мест, без которых страна существовать не может. Это люди, о которых мы не только скорбим, но которыми и гордимся, потому что они участвуют в поддержании жизни нашей огромной страны.
Конечно, можно упрекать — не приехал Президент и т.д. Но что это изменит? Это уже какая-то истерия, совершенно излишняя. А наш долг — молиться об этих мужественных людях и гордиться теми, кто ради жизни страны идет на риск. А аварии случаются. Они случаются и в развитых странах. Недавно, например, погиб самолет «Конкорд» — казалось бы, чудо техники ХХ века, — и вот упал и разбился. Всегда то, что делает человек, может не сработать, что-то может нарушиться.
Давайте помнить об этом героическом аспекте происшедшего и давайте будем молиться об этих людях. И чтобы не только горе и сострадание были в наших сердцах, но и мужество в перенесении трагедий, которые, конечно, в жизни общества, всегда, к сожалению, будут иметь место.
Пусть Господь упокоит их в Своих вечных обителях, а родным и близким дарует утешение, дарует мир сердцам, чтобы страшная рана затянулась. Аминь.

7. «ГДЕ ДВОЕ ИЛИ ТРОЕ СОБРАНЫ ВО ИМЯ МОЕ» 7

Дорогие мои, вот мы с отцом Георгием (Чистяковым. — сост.) говорили о том, как быстро идет время. У него уже шесть лет священства, а у отца Владимира (Лапшина. — сост.) двенадцать, так что все мы уже со стажем. Когда на протяжении многих лет я был дьяконом, у меня было ощущение, что моя главная востребованность, моя главная работа впереди, что я пока в зале ожидания, на вокзале. И, тем не менее, это были очень важные годы. Когда в 50 лет я стал священником, то время пошло со страшной скоростью. Мне казалось, что сделаю то, другое, третье, а с ужасом увидел, и до сих пор вижу, как глубоко этому не соответствую, как то, что от меня нужно ежедневно — и в деталях и в больших делах, — увы, мне не по плечу, как многого не достигаю. Это ощущение несовершенства — не комплекс неполноценности, а просто объективная данность. Видишь, что постоянно необходимо нечто гораздо больше того, что имеется в моей жизни, — больше молитвы, больше чтения слова Божия, более глубокие проповеди, более глубокое общение с людьми, больше сердца, больше мудрости, внимания — всего, всего больше. И думаю, что все это восполняется милостью Божией и помощью моих друзей, и конечно, вашим замечательным участием.
Я считаю, что у нас замечательные все прихожане, такие деятельные, активные, любящие друг друга, укрепленные в Господе, — в общем, замечательные. И должен сказать, что Святейший Патриарх, от которого пришло нам поздравление, на протяжении всего времени очень много помогал жизни нашего храма.
И, конечно, у меня постоянное ощущение, что продолжает свой труд отец Александр Мень. Он продолжает трудиться не только на видимом уровне — его проповеди, которые я иногда читаю вам, его книги у нас продаются, видео и аудиозаписи. Это все замечательно. Но я думаю, что есть и его мистическое участие — молитвенное предстояние за нас с вами, за наш приход.
Вы знаете, что в Церкви, кроме прославленных, канонизированных святых, к которым все могут обращаться, всегда было обращение и к святым непрославленным, — так сказать, на личном уровне. Этого никто никогда не запрещал и нe отнимал. И, конечно, я всегда обращаюсь к отцу Александру, и его помощь всегда чувствую. И я в этом не одинок. Мне приходилось слышать от многих людей, что он помогает обращающимся к нему. Так что думаю, что по его молитвам мы поднимаем храм и прославляем в нем Господа, за что бесконечная благодарность.
Тем не менее, мы всегда должны соблюдать известную мудрость, чтобы эти наши дни продлились как можно дольше для прославления Господа в нашем храме. Мы должны проявлять чувство ответственности в наших молитвах за страну нашу, за каждого человека, особенно за тех, с кем мы коренным образом не согласны. Это труд, к которому призван каждый христианин. Спасибо сердечное всем вам. Я ощущаю, что только милостью Божией и при помощи всех вас и друзей, молитвами отца Александра, молитвами наших небесных покровителей Космы и Дамиана нам все-таки удается что-то сделать. Я в восторге от нашего иконостаса, я в восторге от того, что сестры наши два раза в неделю кормят по триста — четыреста бездомных. Это, конечно, замечательно. Думаю, что многие дела, которые мы делаем (я не буду их все перечислять — простите меня), — все это семена, которые будут давать добрые плоды, невидимые для нас, не сейчас, а впоследствии.
Слава нашему Господу.

8. В СУТКАХ ТОЛЬКО ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА 8

У нас сегодня торжество двойное, даже, наверное, тройное и четверное, потому что множество именинников, особенно Георгиев. Мы всех вас поздравляем. Но, конечно, в первую очередь, поздравляем нашего дорогого отца Георгия и попросим провозгласить многолетие.
Дорогой отец Георгий, я хорошо понимаю ваше чувство неловкости из-за особенного внимания к вам сегодня как к имениннику. Но, тем не менее, я прошу вас потерпеть.
Я хочу сказать вот что: иногда правильно говорят о человеке, который стал священником, что он мог бы быть тем-то, он мог бы быть еще и тем-то, а мог бы быть еще и тем-то. Но этого нельзя сказать про о. Георгия. Нельзя сказать по той причине, что он уже был прекрасным ученым-лингвистом, был прекрасным преподавателем, был прекрасным писателем, прекрасным лектором. Перед ним открывалось много разных возможностей, приглашение за границу. Обеспеченное материальное существование вне всяких наших российских трудностей и катаклизмов. Но в самый трудный момент, я бы сказал в момент переломный, в 1991-1992 году, о. Георгий (тогда Георгий Петрович) пришел в церковь скромным чтецом. И всем было радостно слышать такое четкое, ясное чтение Шестопсалмия, Апостола и т.д. Но это было только начало. Потом он стал диаконом. И ему было трудновато, потому что те возможности, которые были в его сердце, в его разуме, конечно, значительно превосходили те обязанности, которые он должен был нести как диакон. И, наконец, огромной радостью для нас в 1993 году было его рукоположение в сан иерея. И, конечно, все те дарования, которые о. Георгий уже имел, — преподаватель, ученый, лектор, профессор — все это, как в фокусе, воплотилось в его служении священника. Мы, о. Георгий, бесконечно счастливы, что вы есть, что вы нас радуете своими проповедями, радуете своим темпераментом, своей горячей пылкой службой. Я понимаю, что кому-то, может быть, это не очень нравится. Кому-то нравятся священники тихие, скромные. Но нужно понять такую вещь, что мы все очень разные. У о. Георгия всегда присутствует стремление вырваться на какой-то другой, более высокий уровень. И не только самому вырваться, а помочь и другим подняться до такого же уровня.
Мы иногда сердимся, что о. Георгий опаздывает на исповедь, что его ждет много людей. Но сколько раз приходилось мне и моим знакомым встречать совершенно случайно о. Георгия где-то поздно вечером, в одиннадцать — двенадцать часов ночи, зимой. Он ехал причащать какую-то старушку — «Совершенно необходимо было посетить, вы понимаете, она так нуждалась в этом. У меня днем никак не получилось. И вот сейчас еду». Это мало кто видел, кроме тех людей, которые случайно в этом автобусе оказались. Так что не будем обижаться, а будем понимать, что о. Георгий — это человек, у которого желания всегда намного превосходят возможности. Я не говорю даже телесные, но и временные возможности, потому что в сутках только двадцать четыре часа. Если бы было сорок восемь, тогда бы и жизнь была другой совсем, и цивилизация другая, и вообще все было бы по-другому.
Дорогой о. Георгий, получилось так, по-моему, первый раз за наше служение, что ваш день Ангела пришелся на воскресенье. Так что мы все имеем возможность вас поздравить и пожелать сил, крепости, пожелать, чтобы вы еще долгие и долгие годы радовали нас своим служением в нашем храме. Многая вам лета!

9. БЛАГОЙ ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ 9

7 июня 1990 года на Поместном Соборе Русской Православной Церкви был избран на Московский Патриарший Престол митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий. Интронизация состоялась 10 июня 1990 года.
Нельзя не усмотреть исключительной исторической удачи, а точнее, благого Промысла Божия, в том, что в этот переломный, исторический для России момент Патриархом Московским и всея Руси был избран именно митрополит Ленинградский Алексий. Уже в 1991 году, через год после интронизации нового Патриарха, советское атеистическое государство распалось, и Православная Церковь, как, впрочем, и все религиозные объединения в России, оказалась впервые по-настоящему свободной. Случилось то, чего никогда не было в России за всю ее историю. Небывалая еще свобода таит великие возможности, но и великие опасности — использовать ее ненадлежащим образом. И вот именно в этот момент во главе Церкви становится человек, который — один из очень немногих высших церковных иерархов, вероятно, просто единственный — провел свои детство и юность в условиях свободной страны — довоенной Эстонии, где не было ни пионерской, ни комсомольской организаций, ни вообще советского воспитания с его всеобъемлющей идеологической ориентацией. Разумеется, эта особенность не была решающей и даже едва ли кем-то имелась в виду. Конечно, на первом месте стояли такие качества, как огромный опыт работы на высших иерархических должностях, церковный авторитет и популярность. Но именно эта особенность, о которой мы говорим — детство и юность в свободной стране, — разумеется, вместе со всеми другими неоспоримыми достоинствами, играет сейчас все большую и большую роль. Политический нейтралитет, стремление к мирному решению всех острых проблем, установка на постоянный упорный труд и созидание — эти ценнейшие качества, несомненно, берут свое начало именно из детства в свободной, мирной стране.
За годы своего епископского служения митрополит Алексий посетил многие епархии Русской Православной Церкви и многие страны мира, был участником множества церковных событий. В церковной и светской печати в России и за рубежом опубликовано более 450 статей, выступлений и работ Святейшего Патриарха на богословские, церковно-исторические, миротворческие, экуменические и другие темы.
Патриарх Алексий II уделяет большое внимание установлению в России новых взаимоотношений между государством и Церковью. При этом он убежденно придерживается принципа разделения между миссией Церкви и функциями государства, невмешательства во внутренние дела друг друга. Так, в беседе с корреспондентом газеты «Коммерсантъ» на замечание, что он, Патриарх, невольно выступает в роли влиятельного государственного деятеля: «многие считают Вас по влиятельности одним из первых лиц государства», Патриарх Алексий II ответил: «Я имею свое мнение. Церковь вообще имеет свое мнение. Сейчас, в новых условиях, Церковь действительно отделена от государства, оно не вмешивается во внутреннюю жизнь Церкви... Иногда считают, что мы хотим быть государственной Церковью. Мне не раз приходилось говорить, что мы не стремимся к этому, что мы имеем дореволюционный печальный опыт, когда Церковь превратилась в государственную структуру, в государственное ведомство. Только сейчас Церковь получила возможность действительно быть отделенной от государства и решать самостоятельно свои вопросы. Я не согласен с преувеличением нашего влияния еще и потому, что государство, правительственные структуры только прислушиваются к голосу Церкви. Я думаю, что это разумный подход. Можно соглашаться с мнением Церкви, можно не соглашаться. Государство вольно поступать так или иначе, но прислушиваться к голосу Церкви должно».
Патриарх Алексий призывает к тесному сотрудничеству между представителями всех областей светской и церковной культуры. Он постоянно напоминает о необходимости возрождения нравственности и духовной культуры, преодоления искусственных преград между светской и религиозной культурой, светской наукой и религией.
Так, после весьма резкого письма Патриарха руководителю телепрограммы НТВ Владимиру Гусинскому в связи с демонстрацией по этому каналу фильма «Последнее искушение Христа» В.Гусинский написал письмо, в котором выразил сожаление, извинение; он думал, что в показе фильма проявляется свобода. Патриарх вновь подтвердил свою точку зрения по этому поводу, ответив, что «оскорбление чувств одной части населения другой частью не является свободой». При этом Патриарх добавил: «Но я думаю, что нельзя конфликтовать без конца. Была высказана принципиальная позиция Церкви. Я в минувшую субботу с интересом смотрел передачу на НТВ, посвященную 1990 году. Там было о моем избрании. По-моему, было рассказано неплохо о Церкви». Таким образом, видно, что Патриарх открыт к общению со СМИ, даже несмотря на неизбежные в жизни разногласия и необходимость высказывать и утверждать церковную, христианскую точку зрения по существенным вопросам.
В ходе политических, социальных и экономических реформ Святейший Патриарх Алексий II постоянно напоминает о приоритете нравственных целей перед всеми иными, о преимуществе целей служения благу общества и конкретного человека.
Предстоятель Русской Православной Церкви уделяет большое внимание вопросам единства всех Православных Церквей для совместного свидетельствования Истины Христовой миру. Практическое сотрудничество между различными христианскими конфессиями ради нужд современного мира Святейший Патриарх Алексий считает христианским долгом и путем к исполнению Христовой заповеди о единстве.
Мир и согласие в обществе, к которым неустанно призывает Патриарх Алексий, обязательно включают в себя и благожелательное человеческое взаимопонимание, и социальное сотрудничество между приверженцами различных религий и мировоззрений. Святейший Патриарх решительно осуждает любые проявления вражды и насилия, использующие в качестве повода национальные и религиозные различия. В своем заявлении от 14 мая 1998 года. Святейший Патриарх говорит следующее: «Глубоко озабочен и возмущен террористическим актом, совершенным у одной из московских синагог. К сожалению, это уже далеко не первый случай нападения злоумышленников на места богопочитания, что нередко сопровождается опасностью для жизни и здоровья людей. Совсем недавно, в январе этого года, поджигатели нанесли серьезный ущерб Никольскому храму близ города Шарья Костромской области и полностью сожгли Никольский храм в самой Шарье, вследствие чего город остался без православных храмов.
Люди, которые совершают подобные акты, должны знать, что творят дело греховное и преступное. Они могут оправдывать свои поступки чем угодно, но этому нет оправдания. Выражая свое сочувствие московской еврейской диаспоре и с болью помня обо всех случаях террора против верующих, надеюсь, что подобные случаи заставят власть и граждан России очень серьезно задуматься о происходящем».
В небольшой журнальной статье невозможно коснуться всех, даже самых основных направлений в высказываниях Святейшего Патриарха, в его многочисленных выступлениях и публикациях. Все высказываемые мысли и суждения имеют одну цель — довести до нашего народа, правительства, СМИ, финансовых и деловых кругов, словом, до всех россиян христианскую, евангельскую точку зрения на все те процессы, которые происходят в нашем обществе, в нашей стране в этот труднейший период становления России как свободного, цивилизованного государства.
В заключение приведу лишь некоторые высказывания Патриарха о состоянии проблемы кадров духовенства из интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II студенческому православному журналу Московской Духовной академии и семинарии «Встреча»: «Я бы не сказал, что проблема кадров духовенства полностью решена. В первую очередь это касается дальних епархий в России и некоторых стран ближнего зарубежья, где подчас священник пастырствует на нескольких приходах. Нельзя считать вполне нормальной и ситуацию, когда в крупных городах один священник приходится на десятки, а то и сотни тысяч православных верующих. Пусть не каждый из этих людей регулярно ходит в храм и активно участвует в церковной жизни — многим из них требуется духовная помощь, к некоторым священник должен идти сам, не дожидаясь их прихода в церковную ограду. Когда же пастырю надо после богослужения совершить в день несколько десятков крестин, венчаний и отпеваний, причастить болящих, да еще успеть в школу или больницу, тюрьму или воинскую часть, неизбежно остается лишь по две-три минуты для общения с каждым пасомым. А это ненормально, особенно если человек впервые соприкасается с Церковью или нуждается в обстоятельной беседе, исповеди или в совете по сложному жизненному вопросу. Пастырь должен «знать своих овец по имени» (Ин. 10, 3).
Считать проблему кадров священнослужителей окончательно решенной мы сможем лишь тогда, когда не просто устранятся формальные вакансии, но на каждую сотню постоянных прихожан и на каждые несколько тысяч людей недостаточно воцерковленных, но православных по крещению и культуре, будет приходиться по одному священнику, способному не только совершать служение в храме, но и идти к людям со словом и делом, как поступал святой праведный Иоанн Кронштадский».
Будем молиться о том, чтобы такое положение с кадрами нашего духовенства стало действительностью и на нашем приходе, и во всех приходах нашей Русской Православной Церкви.
В заключение пожелаем нашему правящему епископу и Предстоятелю всей нашей Церкви Святейшему Патриарху Алексию II здоровья, душевной и телесной крепости, постоянной помощи Божией в труднейшем и ответственнейшем служении главы Русской Православной Церкви. Многая, многая, многая лета!

10. ГОСПОДЬ ВСЕГДА ВЕДЕТ НАС НОВЫМИ ПУТЯМИ 10

Когда мы говорим о личности о. Александра Меня и его богословском и духовном наследии, то у людей, сравнительно недавно пришедших в Православную Церковь и еще не искушенных в разнообразии духовных установок, существующих в современном русском Православии, возникает вопрос: почему столь различны оценки этого замечательного пастыря нашей Церкви?
В самом деле, в одних храмах (будем честными, весьма немногих) его книги пользуются огромным вниманием и уважением. Очевидно, потому что в них — опыт человека, сумевшего принести тысячам людей яркое и живое Православие, несмотря на все трудности советской жизни, когда все делалось, чтобы всякая религия вообще исчезла как вредный пережиток. А вот в других храмах одно упоминание имени о. Александра Меня вызывает резкую отповедь: экуменист, еретик, книг его не читали и читать не будем!
Такая оценка идет не от церковной иерархии. Большинство епископов, особенно старшего поколения, относятся к о. Александру с большим уважением и ценят его труды. Негативное отношение происходит в основном из среды духовенства и мирян, пришедших в Церковь уже в более или менее свободное время — во второй половине восьмидесятых и в девяностые годы. В чем причина?
В течение семидесяти лет советской власти — с 1917 по 1987-й — всякая религия, в том числе и христианство, как известно, либо всячески подавлялась, либо просто физически уничтожалась. Нам довольно трудно точно сопоставить советские условия с первыми веками христианства. Трудно сказать, были ли гонения на первых христиан такими же систематическими и последовательными. Во всяком случае, существенное различие в том, что в Римской империи право человека на духовное измерение жизни в общем не отрицалось. Отвергалось именно христианство, а не вообще религия как таковая. По-видимому, никогда прежде столь длительно и в государственных масштабах не отвергалось религиозное, духовное измерение человеческого бытия, как в бывшем СССР. Поэтому в духовном смысле наша ситуация беспрецедентна. На протяжении семидесяти лет была искусственно вызвана остановка в религиозном, духовном развитии огромного государства, населенного десятками разных народов.
Известно, что в духовном отношении человек не может стоять на месте. Отец Александр Мень часто приводил пример камня, который или летит вверх, или, как только остановится, падает вниз. Духовное состояние народов, населяющих Россию, не просто остановилось на уровне 1917 года, но было отброшено назад. Народы России были как бы изъяты из некоего естественного духовного потока и лишь в конце восьмидесятых годов снова начали возвращаться в его русло. Но душа каждого народа и каждого человека в отдельности была деформирована предшествующим периодом бездуховности. Почти каждый человек оказался лишенным общенациональной религиозной традиции. Возвращение в естественное, нормальное русло происходило и происходит не в условиях спокойного традиционного наследования и включения в уже существующее, а под влиянием самых разнообразных психологических, экономических, духовных и прочих жизненных обстоятельств. Отсюда проистекает и все невероятное разнообразие восприятия религиозной и духовной жизни.
Самое же главное состоит в том, что возвращение к нормальной для каждого человека духовной жизни часто оказывается не возвращением в Россию конца XX века, а в какое-то другое время, идеализируемое или просто избираемое по целому ряду причин, часто совсем не духовного характера. Поэтому нередко люди хотят спроецировать некоторые духовные и психологические установки прошлого на современные условия. Речь не идет о пренебрежении прошлым, а лишь о необходимости соответствия тому времени, в котором человек живет, чтобы жить реальной, а не придуманной жизнью.
Для всех христиан, которых Церковь прославила как святых, то есть имевших особенную связь с Богом, при наличии у них естественных человеческих немощей, характерно именно это чувство реальности — здесь и теперь. Святой действует именно для той ситуации и для тех людей, среди которых его поставил Господь. Он, как никто, живет настоящим, и именно поэтому святой столь мощно влияет на судьбу народа и Церкви. Даже когда его не понимают и гонят, как Иоанна Златоустого или Максима Исповедника, или притесняют, как Серафима Саровского и многих других. Святой проясняет духовную ситуацию своего времени, отвечает на самые важные его вопросы, открывает новые пути для Церкви и всего народа Божия, которыми Господь желает вести Свою Невесту, и побуждает идти эти-ми новыми путями. Именно это становится причиной сопротивления святым и гонений на них, потому что многие люди предпочитают оставаться в своем, привычном, в том, что не требует новых усилий и отречений от себя.
Нечто похожее происходит и с теми тружениками Церкви, которые в свою меру подражают этим открывателям новых путей. Нам следует всегда помнить о том, что жизнь каждого христианина и всей Церкви в целом есть пребывание в состоянии постоянного Исхода из Египта, есть все время путь через пустыню в Землю Обетованную — в Небесное Царство, уготованное нам от сложения мира.

11. ОН ЖИЛ ИМЕННО ТАК, КАК ГОВОРИЛ И УЧИЛ 11

— Десять лет без отца Александра... Как с этой временной дистанции вы оцениваете значение его личности и служения — его фигура выросла или, быть может, наоборот, несколько отошла на второй план?
— Конечно, безусловно, выросла. И чем дольше я живу, чем больше мой собственный священнический опыт, тем больше открывается мне значение этой удивительной личности. Если в кратком интервью, без долгих раздумий, попытаться вам ответить, то это будет совсем не богословский текст, но таким вот образом, чисто эмоционально, скажешь, может быть, самое главное...
А главное в личности отца Александра — сочетание высокой образованности и глубочайшей духовности. Есть очень много людей хорошо образованных, много знающих, но при этом переживающих кризисы в вопросах веры: складывается такое впечатление, что знание становится каким-то балластом, оно человеку не помогает, а скорее мешает; ему трудно в огромном количестве фактов выявить главное и не отдать себя в плен скепсису, релятивизму.
В отце Александре как раз удивительным образом сочетались образованность, эрудиция и глубокая вера, глубокое знание о Боге — знание изнутри, не по книгам (хотя при этом он был человеком величайшей книжной образованности), глубокая христоцентричность, любовь ко Христу. Было видно, что все эти знания выстраиваются в замечательный орнамент, Творцом которого является Сам Господь Иисус.
Другая характерная черта отца Александра — и сейчас это становится все яснее, потому что в отсутствие его личности эта утрата ощущается особенно остро, — он жил именно так, как говорил и учил. Вокруг немало людей, которые могут замечательно говорить, отстаивать какие-то очень правильные взгляды, высказывать очень правильные суждения, но все время ловишь себя на том, что все это замечательно, но то, о чем они говорят, им не удается воплотить в свою собственную жизнь. И это касается, наверное, многих из нас. А в личности отца Александра мы всегда видели цельность: человек жил и действовал именно так, как он говорил. Конечно, и у него бывала некоторая поспешность (хотя в целом это не характерно для него): иногда в спешке, на ходу, он мог сказать что-то очень важное, — но дело в том, что он обладал столь быстрой реакцией, что даже на ходу брошенная фраза была, как правило, не случайной; его слова оказывались очень точными и правильными. Это касалось и пастырских советов, и суждений по самым разным вопросам — у него была мгновенная реакция человека очень умного и одновременно глубоко знающего Бога, человека духовного (простите меня за затасканное теперь слово, но это действительно так).
Еще одна важная черта личности отца Александра — его внимание к каждому человеку. Конечно, на практике, в жизни, видно было, что кому-то он особенно рад, — например, Надежде Яковлевне Мандельштам или Александру Галичу. Но это было не главное. Нередко можно было видеть, как он отправлялся в отдаленную деревню причащать старушку; и проповедовал он, всегда рассчитывая на понимание тех простых людей, которые жили там, в Новой деревне. Он постоянно соответствовал аудитории, говорил на ее языке, оставаясь при этом высокообразованным человеком, — удивительное умение: действительно глубоко и сердечно открываться каждому человеку, с которым в данный момент общаешься.
Еще одна, важнейшая, особенность его личности: при всем том, что он совершенно отчетливо видел обстановку окружающей советской действительности, у него не было уныния: вот, мол, все так плохо, и т. д. У него вообще ориентация была не на то, что хорошо и что плохо, а на то, что можно и нужно сделать в тех условиях, которые есть, — для проповеди Евангелия. И даже в советское время он находил множество возможностей трудиться не покладая рук. Это и священническое служение, и книги, и евангельские группы, и общение с отдельными людьми, забота и опека. Советские условия его как будто совсем и не стесняли! И уж тем более сейчас, когда Церковь свободна, странно бывает от кого-нибудь слышать, что, вот, нельзя то, нельзя это. Я думаю, что для проповеди Евангелия всегда остается очень много свободного пространства. Как говорил апостол Павел: «кто отлучит нас от любви Божией?... ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе» (Рим. 8, 35, 39) — ничто!
Отсюда, как сам отец Александр говорил, его «практический оптимизм» — радостное восприятие окружающего, радостное восприятие жизни.
Хотя, конечно, — и на многих фотографиях это видно: лицо его бывало и мрачным, и грустным — он, как немногие из нас, видел негативные стороны жизни, видел то, что может привести к плохим последствиям. И тем не менее на фоне этого своего очень ясного и четкого видения большую часть его мироощущения составляла именно радость!
Есть такое определение: святой — тот, кто открывает для себя Божью любовь и помогает другим ее открыть. Отсюда его радость: он был именно таким человеком — сейчас это становится особенно ясно, — который жил в Божьей любви, знал ее и мог ее открывать другим.
Возвращаясь к началу: выросла его личность или нет? Конечно, выросла! Сегодня видно, насколько были верны его позиции, его оценки, его подходы к тем или иным проблемам и явлениям, насколько они христианские, как они продолжают работать и сейчас. И совсем уже практический аспект — то, что отец Александр действительно продолжает трудиться и сейчас: десять лет спустя после его смерти приходят люди, которые когда-то его видели, когда-то с ним говорили, и посеянное им семя любви Христовой начало прорастать только теперь. Продолжают работать его лекции, его книги, которые обращают все большее и большее число людей. Об этом говорит и растущее с каждым годом число переводов его книг, его проповедей на иностранные языки — французский, английский, украинский, литовский, румынский, португальский (для Бразилии; это огромная страна, и тиражи там огромные). Сейчас готовится немецкий перевод книги «Сын Человеческий».
— Еще один вопрос. Наш приход нередко называют «меневским», общину — «меневцами». Как вы к этому относитесь? Вы это принимаете?
— Конечно.
— Следовательно, вы ощущаете себя преемником отца Александра; вы как бы приняли на себя его пастырское служение?
— Ну, видите ли, ощутить себя преемником отца Александра Меня очень сложно: мои ресурсы ни в какое сравнение с его не идут, они на несколько порядков меньше. Поэтому прекрасно понимаю и чувствую, как много я недотягиваю. Но это естественно и нормально, — потому что ту работу, какую делал отец Александр, могут делать только несколько человек вместе, распределив роли. Так что здесь невозможно с ним равняться, об этом невозможно даже думать. Другое дело — то, что для нас является даже не самым главным и важным, а то, за что нас, как говорится, «клюют». Я думаю, что это прежде всего, конечно, отсутствие такой позиции, которую кто-то удачно назвал «агрессивным изоляционизмом», по отношению к другим конфессиям, другим исповеданиям, вообще к миру и к людям, которые не точно такие, как мы, в том числе даже и ко многим православным, кто не совпадает в позиции, скажем, с покойным митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном. От этого никуда не деться.
Конечно, мы не должны растворяться в миру и должны, разумеется, сохранять нашу идентичность, которая зиждется на христианстве и конкретно на принадлежности к Русской Православной Церкви. Но это не значит превозноситься над всем остальным миром и считать, что все остальные непременно сгорят в аду. Вообще — суд принадлежит не нам. Суд принадлежит Богу. Всегда звучит грозно предупреждение — последние станут первыми. Мне вспоминается отповедь отца Александра Меня, когда его и еще целый ряд людей причисляли к разряду «инакомыслящих». Он сказал: «Это не мы, это они инако-, а мы — тако-мыслящие»!
В том случае, о котором мы говорим: почему Православие — это всегда Православие митрополита Иоанна или Православие Ферапонта из «Братьев Карамазовых», а не Православие митрополита Антония Сурожского, о. Александра Шмемана, прот. Иоанна Мейендорфа, старца Зосимы у Достоевского (в «Братьях Карамазовых» эти линии Православия очень четко показаны в фигурах Зосимы и Ферапонта)? Почему именно позиция митрополита Иоанна и его последователей претендует на то, чтобы представлять Православие, а позиция светлая, радостная, открытая — якобы неправославная? Мне кажется, что преп. Серафим Саровский — один из замечательных русских святых, живших уже в близкое нам время, — больше всего соответствует этой радостной позиции Православия, а вовсе не позиции жесткой, осуждающей.
Я, конечно, понимаю, что в Церкви «мамы разные нужны». Вероятно, каждый должен избирать позицию, которая соответствует его устройству, его душе и не должен стараться мимикрировать под какие-то другие стили религиозного поведения.
Отец Александр был одним из тех, кто принадлежит радостному Православию, открытому, верному своей традиции, но не осуждающему традиции иные, ценящему в каждом человеке живую веру, живое обращение ко Христу.
Иногда приходится читать, что отец Александр был реформатором. Нет, конечно, реформатором он не был, служил всегда только на церковнославянском и даже не вставлял никаких русизмов, как многие сейчас делают (и правильно, наверное, делают); служил строго по уставу, все делал, как в любых других храмах. Тем не менее, при всех этих строгих рамках, он был настолько привлекателен для людей, поистине неся в себе живого Христа, что люди обращались буквально после одного краткого разговора с ним — потому что он был действительно живым и ярким свидетелем христианской веры Русской Православной Церкви.
И еще, возвращаясь к вопросу о пастырской преемственности. Я думаю, что как пастырь он прежде всего научил меня двум вещам. Во-первых, то, о чем я уже говорил: не оглядываться на то, что плохо в окружающем нас мире, а быть внимательным к тем возможностям проповеди Евангелия, христианской работы, христианской помощи людям, которые, тем не менее, имеются. Сейчас таких возможностей стало несравненно больше, и не нужно фиксироваться на негативных сторонах действительности, считать, что из-за них мы не можем чего-то сделать. Гораздо больше остается того, что мы можем сделать и, к сожалению, не делаем. Поэтому не нужно у себя вызывать паралич из-за каких-то печальных сторон окружающей нас жизни. Во-вторых, это — важность общения с людьми, это — проповедь, это — исповедь. Отец Александр учил своим примером, что эта работа не менее важна, чем литературная. Он умел делать и то и другое, не отдавая приоритета ни индивидуальной работе с людьми, ни литературной работе. Да, он говорил: книга — это пущенная стрела, уже лук опущен, а она продолжает лететь и совершать свою работу. Но, с другой стороны, общение с людьми, время, потраченное на отдельного человека, — не пропащее время. Живое общение нельзя заменить чтением даже самых замечательных книг. Конечно, здесь тоже необходимо благоразумие: с каким-то человеком можно сидеть и всю жизнь обсуждать его проблемы, а можно что-то коротко сказать ему, помолиться с ним и о нем, придать ему сильный правильный импульс, и тогда действительно что-то сдвинется и в нем самом, и в его проблемах, и дальше он будет работать сам.
Сама гармоничность отца Александра тоже является для меня своего рода пастырским завещанием. Думаю, преемственность заключается именно в этом стиле существования в Церкви.
— А вы сами обращаетесь сейчас к нему за поддержкой, вы как-то чувствуете ее?
— Это вопрос очень личный... Все-таки принято вслух говорить об обращении к уже прославленным святым. Но понятно: такого рода обращения к святому предшествуют его канонизации, прославлению. Вот, например, недавно канонизированный страстотерпец император Николай II: его канонизация стала следствием именно таких молитвенных обращений и полученной помощи духовной от него как святого в глазах Божиих. Не канонизация является неким «сигналом»: вот, теперь можно к этому святому обращаться. Наоборот, она является скорее подтверждением и благословением на дальнейшее обращение. Церковь всегда подчеркивает, что мы имеем святых прославленных и не прославленных, о которых знает только Бог. И здесь, уже в личном плане, отношение человека может быть свободным, если только он не навязывает свой выбор другим.
Но мне приходилось слышать немало свидетельств и от людей, знавших отца Александра, и от тех, кто не знал его при жизни, о помощи, полученной ими после молитвенного обращения к нему. Я думаю, такую помощь может дать и обращение к нашим усопшим родителям или другим усопшим, которые при жизни были особенно близки к Богу: это подобно обращению к еще непрославленным святым.

12. САМОЕ ГЛАВНОЕ, ЧТО БЫЛО В ЕГО УДИВИТЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ 12

Добрый вечер, дорогие друзья! Я приветствую всех вас, кто сегодня смог, в этот холодный зимний вечер — тот день был также холодным, насколько я помню, — собраться в этом зале, чтобы еще раз, внутренне, обратиться всем вместе к образу замечательного служителя Господа Иисуса Христа. Вместе всегда как-то получается лучше, чем когда один вспоминаешь. Как ни странно, с течением времени становится не труднее, а легче говорить об отце Александре, потому что образ его становится все более и более кристально ясным, как бы очищается от всего земного, временного. Это происходит совсем не потому, что мы заменяем реальность своими собственными представлениями. Просто мы, отдаляясь, действительно начинаем видеть более выпукло то самое важное, что было в его удивительной личности.
Я буду говорить только о немногом, что мне представляется наиболее важными. Первое, о чем я хотел сказать, не в порядке важности сторон его личности, а просто по тому, как воспоминания приходят на сердце, касается одной из самых ярких черт личности о. Александра. В годы знакомства с ним эта черта была наименее понятной, причем не только в нем, а непонятной даже сама по себе, как некая истина из другой цивилизации. Сейчас эта черта нам становится несравненно более ясной, чем в советский период. Об о. Александре Мене говорили и говорят как о человеке внутренне свободном. И вот именно это качество в то время мне представлялось не совсем ясным. Что это такое — внутренне свободный человек? Иногда казалось, что речь идет, быть может, о раскованном человеке, лишенном всяких комплексов, о человеке, который особенно не стесняется, может легко себя чувствовать в любой ситуации и так далее. Но это совсем не то. Отец Александр был внутренне свободным человеком совсем в другом смысле. Чем дальше отходит время его гибели, тем яснее для меня становится, в чем же заключалось это качество внутренней свободы. Для личности отца Александра оно состояло в его абсолютной независимости от окружающей, господствующей идеологии. Большинство людей в своих вкусах, взглядах и вообще в своем мироощущении все-таки необычайно зависимы от того, что пишут в газетах, в книгах, от того, что можно, чего нельзя. Даже не потому, что опасно думать иначе — это тоже присутствует, но это даже не главное. А потому, что окружающее общественное мнение, господствующие взгляды — они являются формообразующими для большинства людей. Отец Александр был от этого действительно совершенно свободен. Он мальчиком, например, открыл для себя Владимира Соловьева — просто на книжном развале Даниловского рынка. Ему никто никогда не говорил, что есть такой замечательный философ, потому что имя это было под запретом. Может быть, кто-то и мог бы ему об этом сказать, но он открыл его сам. Потому что к этому времени он уже прочел и Канта, и Гегеля, и только раскрыв книгу, взятую с прилавка, сразу понял, что это замечательное явление. Действительно, Владимир Соловьев оказал огромное влияние на его жизнь. В той обстановке, где о Владимире Соловьеве никогда ничего не говорили, он его выбрал сам. Просто, раскрыв книгу на базаре, увидел, что это то, что нужно, то, что ему близко. Отец Александр Мень был, действительно, внутренне очень близок мироощущению Владимира Соловьева и в отношении философского анализа и синтеза, и в отношении поэтичности своей натуры, и даже в отношении чувства юмора, очень похожего на юмор Владимира Соловьева.
Вот это и есть подлинная внутренняя свобода — свобода выбора правды, свобода выбора истины, свобода выбора Бога. Независимость от давления окружающей среды. Это — свобода со знаком плюс. Не та свобода, которая вырождается в какое-то критиканство, в постоянное недовольство, в постоянное высмеивание. Нет, это была именно свобода выбора истины. Независимо от того, что происходит вокруг.
Другое качество, о котором мне хотелось бы напомнить, — постоянное стремление к служению. Даже трудно представить себе отца Александра как бы живущего для себя. Даже когда он ехал отдыхать (он очень любил Коктебель) или в другую поездку, всегда с ним были книги, он всегда что-то писал, всегда работал. И вовсе не для того, чтобы получить за это какие-нибудь гонорары — по-моему, он за всю жизнь за свои труды никаких гонораров не получил. Книги его издавались только за рубежом, благотворительным издательством «Жизнь с Богом», так что ни о каких гонорарах, конечно, думать не приходилось.
Самое интересное, что когда он начал писать — еще в 1956—1958 гг., никаких надежд на публикации, в сущности, не было. Он писал, что называется, в стол, надеясь, что если будет, что издать, то возможность издать придет. И эта надежда совершенно оправдалась.
При всем том, что он практически почти не жил для себя, а все время трудился для прихода, для своих многочисленных подопечных, постоянно очень много читал и писал, жизнь его не была пронизана какой-то довлеющей озабоченностью. Он совсем не производил впечатление загнанного, взмыленного человека. Нет, это было совершенно органичное, свободное существование, очень радостное, очень увлеченное. Все, что он читал, брал с собой в электричку, на отдых и т.п., в том числе множество книг, относящихся к жанрам приключений и фантастики, — все это шло в дело, для служения, для миссии пастыря, которая была целью, смыслом, содержанием и формой его жизни.
Ему было очень трудно сделать какой-нибудь подарок. Потому что подарить, например, книгу, было почти невозможно, у него все книги уже были. Получалось так, что о новых книгах он узнавал и приобретал их раньше всех. Друзья, которые могли это сделать, помогали. Какие-то вещи? Быт у него был весьма скромный — ничего лишнего. И сделать ему подарок действительно было достаточно трудно. Хотя он не был равнодушен к своим юбилеям. Я помню один из его дней Ангела, двенадцатое сентября. Это было, наверное, лет за десять до его гибели. Было видно, что ему радостно и приятно, что его приветствуют, что-то дарят. Я даже заметил у него слезы на глазах, когда люди его поздравляли, говорили какие-то хорошие слова, в сущности, очень простые. Я видел, что ему это совсем не безразлично, а действительно радостно и приятно. Он отнюдь не был каким-то суперменом, которому безразлично, что какие-то там пигмеи его поздравляют — ну, так и надо. Совсем нет. Он очень живо и радостно на это реагировал.
Третье, о чем мне хотелось бы сказать, — это его необычайное умение радоваться. Он был радостным человеком. Хотя на некоторых его фотографиях выражение его лица мрачное, даже трагическое, но это скорее исключение. Как правило, когда представляешь его — представляешь смеющимся, радующимся. Хотя он прекрасно все видел, прекрасно все понимал, все трезво оценивал. Когда началась перестройка, он шутил: «Ну, это все соевый соус». От СОИ-2 — сокращение вооружений, вызванное главным образом тем, что американцы опередили Советский Союз в гонке вооружений, и нам ничего не оставалось, как проявить инициативу за их сокращение, чтобы сохранить равновесие. Он прекрасно все понимал, внимательно следил за политическими событиями, но он никогда не был, так сказать, захвачен всеми этими политическими спорами, ссорами и так далее, хотя прекрасно был осведомлен и мог, когда нужно, об этом и поговорить, и обсудить.
Главным источником его радости были радость веры, радость от созерцания природы, радость творчества, радость от каждого удачного творческого события в жизни его близких. Он удивительно умел поддержать, воодушевить каждого человека. В его присутствии преобладающим, главным чувством было чувство радости.
И четвертое, о чем я хотел сказать, — это умение о. Александра проявлять любовь к каждому человеку, с которым он общался. Это было не только любовью вообще, когда казалось, что он радостно любил всех. Он умел особенным образом включаться в особенную любовь к тому человеку, с которым общался в данный момент. Как он часто говорил, что очень важно уметь быстро переключаться. Основное свойство, говорил о. Александр, которое надо вырабатывать, — это умение быстро переключаться с одного дела на другое, с одного настроения на другое. Встречая человека, он умел быстро включиться в то, с чем тот пришел, в его проблемы в эту минуту. Без всякой суетливости ему удавалось действительно быть с конкретным человеком. В умении любить, дарить тепло любви, радость любви всем, с кем ему приходилось встречаться, он был, конечно, совершенно уникален. Думаю, именно поэтому он умел быть дружен с людьми очень разными, людьми, с которыми мы сейчас разошлись, и все из-за различия во взглядах. А он умел их привлекать, несмотря на то, что их взгляды тоже были очень разные. Но они его любили. Я думаю, этому очень важно учиться всем нам. Потому что все наши трудности, проблемы по большей части происходят из-за того, что мы все обращены на себя, захвачены тем, что у нас внутри происходит, — что мы чувствуем, что переживаем. Что же касается о. Александра Меня, то он производил впечатление человека, которому всегда хотелось нести евангельское слово, и все, что делалось, то есть чтение, книги, музыка, разнообразные занятия, слушание Би-би-си и прочее, и прочее — все было подчинено лишь этому единому замыслу. Наверное, это правильно. Всякая его деятельность, всякий его день, всякая прожитая минута были прекрасны именно потому, что они не были обращены внутрь себя, а были обращены к Господу. Он жил, как бы постоянно передавая ближнему тот дивный дар жизни, который он получал от Бога.
И мне хотелось бы, конечно, чтобы каждый из нас и все, кто встречается с его книгами, учились этому, просили бы об этом. Я хочу сегодня поздравить нашего ведущего Владимира Ильича Ильюшенко с выходом недавно, как раз в десятую годовщину гибели о. Александра, его замечательной книги «Отец Александр Мень: жизнь и смерть во Христе». Это действительно прекрасная книга, потому что читатель вместе с автором как бы входит во внутренний мир и судьбу отца Александра. Этот путь начинается с отрывков из дневников Владимира Ильича, написанных сразу после гибели отца Александра, и, восходя все дальше и дальше в направлении глубокого осмысления того, кем был о. Александр и какая жизнь была им прожита. Я думаю, что будут появляться и другие книги об о. Александре Мене. Это — важно, это — нужно, это — необходимо. Потому что, раскрывая образ такого дивного посланника Божия к нам, мы раскрываем неисчерпаемое богатство самого Божия творения, самого Творца мира, самого Господа Иисуса Христа и действие Духа Святого. Через святых нам открывается Господь. Наши святые светят нам Его светом. Мы далеки от какого-то фанатического провозглашения отца Александра в чине святости. Нас Церковь учит, что в День всех святых мы прославляем святых прославленных и непрославленных. Вопрос прославления — вопрос исторический, вопрос общецерковный. Но личного почитания никто не запрещает. Собственно, почитание церковное и вырастает именно из личного почитания. Это всегда так. Это относится и к прославлен-ным святым. Например, недавно прославленная Матрона Московская. К ней по-разному относятся, но почитание ее выросло именно из народного почитания, из личного отношения людей, когда она еще не была прославлена.
Пусть Господь нас благословит, чтобы мы через Его дивного посланника, отца Александра Меня, открывали для себя Его радость и Его любовь. Бог да благословит всех нас! Спасибо.

13. «ПАСТЫРЬ, КОТОРЫЙ ПРИШЕЛ ДВЕРЯМИ» 13

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Сегодняшний праздничный день на редкость радостный и удивительный. Дело в том, что сегодня празднуется перенесение великой святыни из Восточной Церкви, из города Миры Ликийские в Малой Азии, в Западную Церковь. Самое удивительное в истории почитания святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, что именно в Восточной Церкви память святителя Николая празднуется гораздо в большей мере, чем в Церкви Западной. Хотя именно в Западной Европе, в Италии, в городе Бари, на побережье Адриатического моря, и находится храм, где хранятся мощи святителя, перенесенные в этот самый день около тысячи лет назад. Несмотря на то, что мощи святителя Николая находятся в Западной Церкви, особое почитание его принадлежит Восточному христианству, в частности, России.
Таким образом, святитель Николай как бы соединяет Восток и Запад, ибо он один из тех дивных святых, которые принадлежат обеим Церквам. Эта принадлежность не только по сути в силу которой все святые и Западной Церкви и Восточной, и прежние и настоящие, принадлежат обеим Церквам. Вы знаете, как Серафима Саровского почитают на Западе, как и у нас многие православные почитают Франциска Ассизского. Принадлежность святителя Николая одновременно и Западной и Восточной Церквам проявляется и во внешнем его почитании.
Это удивительное празднование — прославление святого, который происходит из Восточной Церкви и становится святыней и сокровищем Западной Церкви. Эта связь проявляется и в нашей Церкви в полной мере. Многие наши православные епископы, священнослужители и миряне приезжают в город Бари для служения у мощей прославленного святителя. Там созданы для этого все условия. Православным епископам и священникам можно служить литургию по нашему восточному обряду. Нет никаких проблем для того, чтобы почтить память удивительного святого, который действительно приходит на помощь многим самым разным людям, обращающимся к нему в простоте своего сердца. Среди обращающихся и получивших помощь немало людей, может быть, даже никогда не читавших Евангелие и даже не принимавших крещения.
Мне приходилось быть в деревнях, где имелась одна-единственная икона в красном углу. Икона даже не Спасителя, не Христа, а святителя Николая. Они, эти простые деревенские жители, не очень-то различают тонкости иконопочитания. Но святитель Николай их спасает по их простой, но искренней вере. Мы не должны осуждать эту простую народную веру. Напротив, она необычайно трогательна. Святитель Николай — тот пастырь, который пришел дверями, то есть через благовестие Иисуса Христа, и не себя проповедует, а именно Христа, Его любовь, Его сострадание.
В Евангелии, которое вы сегодня слышали и которое всегда читается на утрени в дни празднования памяти святителей, то есть епископов Церкви, говорится об истинных учителях и ложных. Господь говорит притчей, образно: «Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник» (Ин. 10, 1). То есть речь идет о тех, кто приходит к людям не с именем Христа, а с какими-то другими учениями, с какими-то другими идеями. В наше время, как и раньше, имеется множество странных учений, совершенно далеких от христианства — муниты, сайентологи и прочие. Эти учения упоминают и о христианстве, но Христа, по сути, совсем нет в этих придуманных неоязыческих религиях. Именно к ним оказываются приложимы слова: «тот вор и разбойник». «А входящий дверью есть пастырь овцам». Святитель Николай входит той дверью, которая есть Христос. Именно его беззаветное служение Христу, беззаветное служение правде, — когда он незаметно помогает обедневшему человеку, чтобы тот не посылал своих дочерей в публичный дом; когда он, не страшась, идет на городскую площадь и спасает невиновного, останавливая руку палача, и многие другие подобные деяния, известные из жития святителя Николая, — сделали его заступником нуждающихся не только при жизни, но и после кончины.
Далее мы слышим интересные слова: «Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет овец по имени и выводит их» (Ин. 10, 3). То есть паства святителя Николая, члены христианской Церкви слышат и узнают его голос, который подобен голосу Самого Господа. И вот овцы слышат пастыря и слышат, что он говорит именно то, что целиком согласуется с Евангелием, то, что по духу принадлежит именно Евангелию. Потому что Евангелие — это прежде всего Радостная Весть, радостная для каждого человека, когда он встречается не с законом, а с любовью. Каждый священнослужитель, который идет к своим прихожанам с любовью, идет прежде всего с добром и, как святитель Николай, окружается ответной любовью и почитанием. Бывают, конечно, и любители строгостей, но это все-таки довольно-таки малочисленная аудитория, а к человеку доброму собираются со всех сторон.
Когда мы видим по телевидению выступления владыки Антония Сурожского, других архиереев, когда мы видим обращение главы нашей Церкви Патриарха Алексия II, прежде всего покоряют именно доброта — добрая улыбка, добрый взгляд.
Во время патриаршего служения заупокойной литургии на Бутовском полигоне 12 мая я видел, как наш Патриарх очень беспокоился из-за того, что шел дождь и было очень холодно, беспокоился, как бы люди не замерзли. В конце своего слова, несмотря на торжественность момента, он сказал: «Надеюсь, что никто из вас не заболеет, и Господь всех убережет». Именно такое сердечное отношение привлекает сердца людей. Верующие видят, что наш глава Церкви один из тех добрых пастырей, которые входят именно дверями, то есть входят через личность Иисуса Христа, через Его Евангелие, Его учение, через ту любовь, которую Он открывает каждому человеку.
И заканчивается это евангельское чтение такими словами: «Истинно говорю вам, что Я дверь овцам. Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники» (Ин.10,7,8).
Многие различные идеологи несли человечеству учение о спасении, «но овцы не послушали их». Мы видим, что христианство оказывается самой многочисленной по числу последователей верой на земле. «Кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет и найдет пастбище» (Ин. 10, 9). То есть речь идет именно о епископах Церкви, которых отличает истинное, чистое учение Христа, истинное евангельское отношение к своим пасомым. Они находят для них это пастбище — жизнь в Духе, жизнь в Церкви, жизнь по Евангелию. Это жизнь, живя которой человек получает свет и пищу из источника, который не иссякает. Это тот источник, который не только утоляет жажду, но который становится, как говорит Евангелие о самарянке, «источником воды живой».
Будем молиться о том, чтобы Господь хранил и обильно благословлял таких наших пастырей, как наш Святейший Патриарх Алексий и многих, многих других, которых мы знаем и которых не знаем. Будем молиться о том, чтобы Господь благословлял их сердца, чтобы этот евангельский образ вхождения пастыря через единственную истинную дверь Иисуса Христа был принадлежностью каждого архипастыря и пастыря нашей Церкви. Аминь.

14. УДИВИТЕЛЬНОЕ ПРАВО, КОТОРОЕ ГОСПОДЬ ДАЕТ СВОИМ УГОДНИКАМ 14

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
«Я есмь дверь. Кто войдет Мной, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить (то есть обильное пастбище) найдет». Господь основывает Церковь. Церковь как общину верующих в Него, общину учеников, и понятно, что каждая община, как и каждое человеческое сообщество, и большое и малое, имеет своих лидеров, имеет своих учителей. И община христиан изначала имела своим учителем Господа Иисуса Христа. И вот этот принцип учительства и лидерства, передававшийся из поколения в поколение, передается сейчас, и будет передаваться во все времена, пока продолжается наша человеческая история. И Церковь почитает на первом месте святителей Церкви, сразу после апостолов — как продолжателей дела апостолов. Мы знаем много замечательных пастырей Церкви, и сегодня вспоминаем память одного из них, по имени Николай, из города Миры Ликийские. Епископ небольшой христианской общины в небольшом приморском городе Миры Ликийские, который прославился своей добродетельной жизнью, своим служением настолько, что дар чудотворения, который был ему свойственен еще и при жизни, продолжается и после его земной кончины. Так что его почитают не только христиане, которые жили в той местности, но христиане по всему миру — на Востоке, на Западе, в Европе, Азии, Китае, Америке, и даже люди других исповеданий все равно прибегают с молитвой, просьбами, краткими мольбами к святителю Николаю, и есть множество свидетельств того, что они получают немедленную помощь. Вот это удивительное право, которое Господь дает Своим угодникам, Своим служителям — помогать и служить людям не только во время их жизни, но и в еще большей мере — и после их кончины. Вот это — удивительное свойство христианских святых. Святитель Николай, как мы знаем, особенно прославляется на Руси — именно как святой, который очень скоро, удивительным образом помогает всем тем, кто обращается к нему, обращается бесхитростно, в простоте и какой-то нужде, даже, может быть, не очень доверяя, — ну вот, давайте помолимся, и все.…И надо сказать, что, может быть, святитель Николай сейчас для нас особенно актуален, поскольку он помогает в дороге, в пути — тем, кто едет в машине или в автобусе. Мы сами имели два раза явных примера такой помощи во время путешествия. Однажды, в самом начале пути — автобус остановился, ехать было дальше нельзя, рама лопнула, аварийное состояние. Молимся — все стало на место, едем дальше. И таких случаев было несколько. В одной зарубежной поездке обращались к святителю Николаю, потому что кончился бензин. Последние капли. Воскресенье. Бензозаправки не работают. Молимся святителю Николаю и тут же подъезжаем к работающей на другой стороне улицы заправке. Разворачиваемся на какой-то небольшой площади с угрозой, что вот сейчас двигатель заглохнет и мы остановимся поперек дороги. Нет, святитель Николай выручает, подъезжаем в последние секунды работы двигателя. Все в порядке. Вот тоже — удивительная помощь!
Мне рассказывали разные люди, когда святитель Николай действительно помогал удивительным образом. Одна женщина, которая имела дома во времена советской власти какие-то антисоветские материалы и должна была срочно их спрятать. Не получается. Уже в дверь стучатся — «Святитель Николай, помоги!» — И помощь сразу пришла — то, что она хотела спрятать, успела спрятать и была спасена. Таких свидетельств великое множество.
О чем это нам говорит? О том, что любовь Божия простирается на нас через великий сонм Его угодников. И, конечно, мы в этом видим какую-то особую милость Божию, так что даже простые люди, часто не читавшие никогда Евангелия, не знающие христианского богословия, для которых все Православие нередко сводится лишь к такой благодатной помощи святых, к которой они прибегают в простоте своего сердца, узнают о любви Божией к ним.
Конечно, может возникнуть вопрос — может быть, так и надо жить, не нужно читать Евангелия, не нужно никакого христианского образования, прибегайте к святым, ставьте свечи в церкви, и достаточно? Нет, конечно, это не так. Просто это нам говорит вот о чем: читая Евангелие и погружаясь в сложные богословские конструкции, которые соответствуют нашим сложным жизненным ситуациям, нашим непростым коллизиям, возникающим у нас в жизни, мы не должны забывать и этот канал помощи, который Господь нам открывал на протяжении многих и многих столетий и продолжает открывать и сейчас простым людям, в простоте человеческого сердца. Сколько имеется рассказов, как святитель Николай спасал замерзающих, заключенных, приходил в образе именно вот такого дедушки, которого на Западе называют Санта-Клаус, а в России он трансформировался в советские времена в Деда Мороза и так далее. Но на самом деле за этим всегда стоит помощь Божия, которая приходит через этого удивительного святого угодника. И поэтому нам — просвещенным христианам города Москвы начала XXI века — нужно не боятся сочетать и углубленное знание слова Божия, христианских писателей, христианской культуры, архитектуры, истории, музыки, песнопений — и сочетать эти знания с тем опытом общения со святыми, который нам передает наша христианская православная традиция. Потому что когда человек оказывается в каких-то труднейших ситуациях, то все это знание чисто интеллектуальное, сугубо культурное — может оказаться для него бесплодным. Вот сломалось что-то, беда и все — «Святителю, отче Николае, помоги!» И приходит помощь. Помощь почему? Потому что он сам был верным служителем Христа. Он был человеком, который не боялся вступиться за осужденных, которых уже ведут на казнь, не побоялся обличить воевод, которые взимали неправильные налоги, не побоялся помочь бедному человеку, который вынужден был из-за нищеты послать своих дочерей на скверное служение, как мы читаем об этом в акафисте.
Поэтому давайте помнить о том, что христианская жизнь включает в себя очень много разных сторон религиозного опыта. Христианская жизнь — это полнота, полнота праведности, полнота знания, полнота образования, полнота веры от слышания, которое от слова Божия, чтобы ни в чем у нас не было недостатка, а главное — во взаимной любви и друг к другу, и к Господу, и к Его святым. Аминь.

15. ВОПЛОЩЕНИЕ ПРОИЗОШЛО 15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
«Днесь спасения нашего главизна и иже от века таинства явление!» То есть вот где главизна — начало нашего спасения. Это удивительное событие — вхождение Бога в мир стало возможным по слову Божию. Господь задолго еще до этого сказал: «Будьте святы, потому что Я свят». И когда святость человечества, хотя бы в небольшом народе, среди немногих людей, и особенно в Деве Марии, стала такой, что встреча Божественной и человеческой природы сделалась возможной, тогда и совершилась эта встреча. Человечество искало, человечество протягивало руки к Богу, и Господь призвал праведника по имени Авраам, призвал и создал для Себя маленький народ, и в этом маленьком народе избрал единственную новую Еву, которая стала матерью нового Адама — Господа Иисуса Христа. Это соединение божественного и человеческого, при котором и то, и другое естество не потеряло ни своей природы, ни своих свойств, но было чисто и свободно от греха Адама, исказившего образ Божий, данный людям, — это соединение произошло. Еже от века таинство — то, что было таинственно, сокрыто от начала времени, — оно стало явным. Это событие мы сегодня с вами и празднуем. Мы уже во время поста особенным образом приближаемся к Богу, каждый в свою меру. Я, конечно, понимаю, что в очень малую, ничтожно малую меру, даже не от того, какая была бы нужна, а от того, какой мы могли бы достичь. Об этом еще мы скажем в конце службы, на общей исповеди, которую сегодня совершим — общую исповедь в конце всенощной. Но даже в эту малую меру Господь дает нам по Своей милости — эту благую радостную весть, и мы становимся ее причастниками. Мы призываемся быть участниками этой радости и праздновать это событие, хотя нас могут отягощать какие-то проблемы, какие-то беспокойства, какая-то суета житейская, какое-то наше несовершенство, да мало ли что есть в наших сердцах. Господь входит, как малое зерно, в наше сердце и просит нас дать место для великой радости, чтобы она вошла в наше сердце и росла, и ширилась, чтобы мы осознали всем своим существом, что же произошло в момент Благовещения. Подумаем и об удивительном событии, которое произошло с Елизаветой, когда она воскликнула: «Благословенна Ты в женах, и откуда мне это, что пришла Матерь Бога моего ко мне?» Матерь Божия сегодня приходит к нам, приходит в наш храм, потому что этот праздник — праздник нашего престола, центрального алтаря нашего храма, в котором мы по воскресеньям и во многие другие дни совершаем таинство Евхаристии. Пусть Господь благословит всех нас, чтобы эта радость не осталась в нас только напоминанием, только названием, а действительно вошла в наше сердце, жила в нас, ширилась, и заполняла все уголки нашего сердца. Аминь.

1 Интервью посвящено годовщине со дня смерти Булата Окуджавы. Опубликовано в 1997 г. в приходском журнале. Беседу вели О.Ерохина и А.Смирнова.
2 Проповедь, произнесенная на отпевании Ролана Быкова. 6 октября 1998 г.
3 Проповедь на панихиде памяти жертв взрыва 8 августа в Москве, в подземном переходе ст. метро «Пушкинская». 12 августа 2000 г.
4 Панихида по убиенным в подземном переходе на ст. метро «Пушкинская» на девятый день.
5 16 сентября 2000 г. Проповедь на панихиде в подземном переходе ст. метро «Пушкинская» на 40-й день после трагедии.
6 23 августа 2000 г. Панихида по погибшим морякам подводной лодки «Курск».
7 Ответное слово на поздравление с десятилетием пастырского служения (1999 г.).
8 Поздравительное слово об о. Георгии Чистякове в день его именин. 6 апреля 2001 г.
9 К 70-летию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. 23 февраля 1999 г.
10 16 августа 1999 г.
11 Беседу вела Марина Насонова.
12 Вечер памяти о. Александра Меня. 22 января 2001 г.
13 Проповедь на Всенощном бдении в день памяти святителя Николая Чудотворца. 20 мая 2001 г.
14 Проповедь в день памяти свят. Николая Чудотворца, 19 декабря 2001 г.
15 Проповедь в праздник Благовещения, 6 апреля 2001 г.