<<вернуться к содержанию

Зарина из Беслана

Выйду живой

(Беседу ведёт Ольга Ерохина)

К Зарине я пришла в больницу. Мне о ней рассказал Володя Шишкарёв, когда мы с ним были на могиле у Елены Александровны Огнёвой (туда мы приходим иногда — и в праздники, и просто так, особенно когда жить страшно). Это был сентябрь, первые дни после события в Беслане. А Володя всегда в больнице с детьми, веселит их как может. Зарину привезли туда вместе с многими другими учениками ее школы после теракта.

Ей 14 лет, в тот день, 1 сентября, она пошла в 9-й класс.

Оля. Я об этом обо всём узнала — мы не были здесь, были в деревенском монастыре, далеко, и просто слышали какие-то отзвуки того, что случилось...

 

Зарина. 1 сентября мы пришли в школу такие нарядные. Мы стоим на линейке всем классом, и знаете, должны были первоклашки с шариками выйти. Мы так спокойно разговариваем, я хотела подойти к нашим мальчикам — я их давно не видела, три месяца. И только я хотела к ним подойти — и откуда-то выстрелы были. Мне сначала показалось, что выстрелы оттого, что у нас пожарная подготовка была — если в школе пожар, экстренная ситуация, то чтобы дети вышли.

Оля. Учебная тревога?

Зарина. Да. И я подумала, что это что-то такое. Или, я подумала, — какой-то отец — то, что ребенок в первый класс пошел, стрелять начал. Потом я как-то вбок повернулась и смотрю — мужчины в таких вот спортивках, таких надутых военных. Такая борода у него, волос длинный, и он наверх стреляет. И нас так вот в угол загнали, как баранов, да? — потом сказали, чтоб мы бежали к окну, через окно залезли. И мы вот влезли в окно, и нас в спортзал. И пока сидели целой кучкой. Потом нас на две части поделили. И начали такие большие чемоданы доставать с автоматами. Там и автоматы были, и гранаты, ну в общем все боеприпасы.

Оля. Откуда доставать?

Зарина. Выносили из своей машины. Оттуда приносили.

Оля. А, то есть там была машина.

Зарина. Они на машине приехали, да. И вот они это всё достают. И нас потом поделили на большую и на меньшую часть.

Оля. Погоди. Вот ты говоришь, что вас согнали в угол и как-то вас погнали...

Зарина. Выгоняли из этого угла, и мы бежали к школе и через окно залезали.

Оля. Через окно залезали? И нельзя было... То есть вы поняли, что уже что-то происходит нехорошее — нельзя было никуда?..

Зарина. Нет. Сначала мы подумали, что им просто выкуп нужен и нас отпустят. Сначала мы тоже думали, что это всё шутки. Сначала думали, что шутки. А потом, уже они когда эту взрывчатку начали ставить, я чуть-чуть в себя начала приходить, что что-то здесь не то. И вот нас поделили на большую часть и на меньшую И между нами вот так от взрывчатки провод пропустили. От взрывчатки провод пустили, такие вот взрывчатки поставили.

Оля. Примерно чтобы вообразить себе эту картину — сколько было этих людей? Вас же было много. Не пришло в голову куда-то свернуть по дороге? Вы же бежали через двор.

Зарина. Убежать было невозможно, у меня была такая мысль Просто нас уже окружили, и мы не могли поэтому.

Оля. А линейка была во дворе школьном, на улице?

Зарина. Да.

Оля. А почему через окно вы запрыгивали?

Зарина. Потому что они так сказали.

Оля. В окно?

Зарина. Ну, могли и через дверь. А они нам сказали: через окно.

Оля. Странно.

Мама Зарины. А через окно в спортзал сразу?

Зарина. Нет, не в спортзал. Сначала в коридор, а потом в спортзал зайти.

Мама Зарины. А почему через окно?

Зарина. Они окно сначала обстреляли, чтобы открыть, а потом мы залезли.

Первое время воду нам давали, конечно.

Мама Зарины. В половом ведре. Да?

Зарина. Да. В половом ведре. Из полового ведра. И пока воды никто так не хотел первое время. Они сказали, что вот сейчас воды дадут и до утра воды уже не будет. И мы думали, что потом нам еще дадут все-таки воду и все нормально выпили. А они нам не дали воду уже утром.

Первые сутки я вообще не спала. Боялась. Они нас в туалет тоже пускали, но я не ходила, тоже боялась про свою голову.

Оля. Боялась выходить из этого зала?

Зарина. Потому что там стреляли. Но все-таки на вторые сутки я вышла в туалет.

Это вторые сутки мы уже все там. Дети кричат, визжат — воды хотят.

Оля. А ночью как вы расположились?

Зарина. Кто сидел, кто лежал, кому как — все по-разному. Лично я сидела первые сутки, так всю ночь просидела. На учительницу облокотилась по биологии, вот так мы просидели всю ночь. На вторые сутки уже так более-менее. Конечно они, все дети, визжали, воды хотели.

Мама Зарины. Там грудные тоже были.

Зарина. И на вторые сутки нам сказали, чтобы мы в туалет — просто захотела, и я зашла, нас повели в такой тренажерный зал, у нас там душевая и туалет с раковиной. Я туда зашла и нас там оставили. Там было так тихо. Мы там очень тихо сидели, и там один добрый чеченец — он нам разрешил выпить воды.

Оля. Из-под крана?

Зарина. Да-да, из-под крана. Ну, выпили, он пока дверь закрыл, чтоб те его не засекли, так как они не разрешали воду пить, потому что — ну, нас отстреливали, если вдруг кого заметят, что пьет воду. И мы... выпила я, я вышла, еще в кружке такой большой вынесла воды и дала тем — там учительнице своей, ну, кому хватило, тем я и дала. Потом они нас уже оттуда начали выводить по пять человек и обратно, мы в зале сидели. Это вот тогда нас уже в одну кучку всех собрали, это уже было на третьи сутки, и вот так в одну кучку нас всех собрали и к окну прибили эти взрывчатки, к окну, они там потом к стенке прибили, а взрывчатки на подоконник положили.

Оля. То есть ты понимала, что это такое. Как это выглядит — взрывчатка? Я просто никогда не видела.

Зарина. Ну, они были самодельные. По разному. Она была сделана из двухлитрового этого спрайта и скотчем обмотана очень много. И они... Я была с двоюродным братом там, он у меня на коленях сидел.

Оля. А сколько ему лет?

Зарина. Он во второй класс перешёл. Семь, кажется, или восемь. И вот он сидит, я ему там ветер делала, ухаживала как могла чтоб он сознание не терял. Там даже не знаю откуда был нашатырный спирт, я ему давала, потому что они говорили, что если сознание кто потеряет, они будут — ну, убивать.

Оля. А сознание потерять от духоты или от чего, от голода?

Зарина. От духоты. Вообще-то не столько от еды, мы не столько хотели еды, сколько воды. Вот у меня не было такого, чтоб я так ужасно сильно хотела воды. Такого не было. И, значит, я сижу с одноклассницей, и она говорит: они сказали, что если будем тихо сидеть, они нас отпустят.

Оля. Если вы будете тихо сидеть?

Зарина Да. И вот так она эту фразу, последнее слово произнесла — и взрывы так неожиданно. Вот тогда я вижу-то, что у меня рука уже пробита. Она у меня насквозь, там шарик прошел такой. И хорошо, что я руку так сделала, не то... Она так насквозь вышла, и у меня легкое тут задето. Видимо, замедлилась в руке и туда еще, там прошла и там остановилась. И потом еще был второй взрыв. Вот когда был второй взрыв, было ужасно неприятно, потому что как будто прямо огонь прошелся. Видимо, вот потолок как сгорел, и вот посыпалось кое-что. И я сказала тому чеченцу — мол, помогите мне, у меня рука ранена. Он мне сказал, чтобы я ползла к выходу. Я по чуть-чуть ползла.

Конечно, по трупам мы шли. Там невозможно было узнать, кто живой, кто мертвый. Если меня спросят — ты видела всё? — вот идёшь, такое шоковое состояние, никого уже не помнишь, не видишь ничего. И я вышла, да. И там чеченцы в этом маленьком проходе стоят и говорят — ползи сюда. А я шла, меня уже качает, у меня слабость. Три дня без еды, без воды. И брата — я вообще не поняла, куда он у меня делся. Тут в коридоре гранатометом стреляли, и они, по-моему, быстро в столовую побежали. Их туда погнали. А я осталась в коридоре. Там мальчик. Вот я сижу в углу, там такая арка, я в углу сижу, один мальчик ко мне прижался, девочка вот так как-то на голову навалилась, и большая тётька-педагог, она вот сидит передо мной. И вот они нас начали — мы там сидели — раз гранатометом стрельнули, и тогда я начала кричать: «Помогите!» И наша МЧС, они сказали: сюда ползите. И мы туда приползли, в кабинет, там в углу сели, и они нам уколы сделали, руку мне перевязали. После этого с детьми меня уже оттуда вынесли. Я боялась, потому что я видела там два танка стояли наши и пожарные машины. И вот минут через 10 меня вынесли оттуда и сначала привезли в бесланскую нашу больницу, оттуда в городскую. Я хотела, чтобы мама меня уже увидела, что нормально всё. Там дядя мой был, вот кого я брата вывела. Мой дядя был, вот он, с ним рядом какой-то мужчина стоял, Когда спрашивали, как меня отправлять, он говорит: ты его племянница? — я говорю да. И вот тогда он сказал маме. Меня в город свезли. И тогда, меня когда в город привезли, там уже я маму встретила. Я была рада, что я... Мама потом спрашивала — что ты с подружками не вышла? — там они давно, они не совсем лучше меня вышли, ну, они тоже вышли. Они сейчас в Ростове лежат. И я маме сказала, что я рада, что я хоть так отделалась. Вроде бы мне на самом деле, там когда мы были, мне страшно не было, даже от этих всех выстрелов.

Оля. Ты говоришь, вот этот твой племянник, он как вообще?..

Зарина. Он нормально.

Мама Зарины. Трещина.

Зарина. Он просто... Трещина у него.

Мама Зарины. И перепонка.

Зарина. Чуть-чуть задело. Он в городской больнице, но его хотят сюда тоже. И мама... Из наших, нашей семьи, — нормально всё.

Оля. По Володиному рассказу — он говорил, что вот эти люди кричали, что вы нам не нужны а мы хотим...

Зарина. Сломать Путина. Да, они нам так кричали. Не знаю почему, но они нам так вот говорили.

Мама Зарины. Они стреляли, когда бежали. Наши тоже стреляли в них.

Зарина. Там было так, что наши же, МЧС, наших поубивали, потому что вот я стрельнул, вот я, мчсовский, в тебя, и я не знаю, что я чеченец там или мЧс. И наш же мчсовский туда выстрелит, нашего же убьёт. Там была ужасная неразбериха.

Оля. Все-таки видишь, какое-то было сочувствие, раз тебе сказали там — ползи сюда. Ты говоришь, какой-то чеченец показал.

Зарина. Там было так, что они помогали нам.

Мама Зарины. Нашла у кого помощь — говорит, помогите, мне плохо.

Оля. Вот именно у этого у захватчика, да?

Мама Зарины. Да.

Зарина. А то, что потом — его я вообще там никогда я не видела. Там почти что все ходили без масок, вот двое были, при мне лично масок не снимали.

Мама Зарины. Ну, у них же был этот бородатый.

Зарина. Вот этот — ну, я могу человека запомнить даже без бороды, главное взгляд, но вот этот взгляд вообще не видела там, незнакомый мне. Они не все маски...

Оля. А что вы, как вот эти дни — там получилось три дня, да? — первый, второй, третий...

Зарина. Ну, считай, два с половиной.

Оля. Два с половиной. Мама сказала, что телефоны забрали мобильные, да? То есть нельзя было ни сообщить ничего, то есть они потребовали...

Зарина. Они потребовали, чтоб мы выкинули мобильные телефоны. Если они у кого-то найдут телефон, то рядом сидящих — не его, а рядом сидящих двадцать человек расстреливают.

Оля. Так они сказали или так делали?

Зарина. Так они сказали. Так они не делали, потому что они ни у кого не нашли мобильник. Таких дураков, по-моему, там не оказалось.

Оля. То есть все сразу отдали.

Зарина. Да, все сразу. Они их ломали своими автоматами. Они и сумки, мы все выкинули. Ну, я свои деньги не выкинула, потому что я думала, что если я оттуда живой выйду, то я сразу в магазин и покупать воду.

Мама из соседней палаты. Там крестика на тебе не было?

Зарина. Нет, это я здесь покрестилась.

Мама из соседней палаты. Говорят, там прятали кресты. Одна девочка в косу вплела крестик, потому что говорят, что вы неверные, вас надо убивать. Что вы будете рожать проституток.

Зарина. Да-да, да-да. Кто, говорит, ваши дети в будущем будут — никто.

Оля. Это они говорили кому?

Зарина. Нам.

Оля. То есть вы с ними как-то всё-таки разговаривали?

Мама Зарины. Лишние вопросы не разрешали задавать. Как они разговаривали? Они им говорили: просто вы неверные, вы такие, вы сякие...

Оля. А если попытаться — вы же, наверное, там думали, что вообще происходит. Сейчас все об этом говорят, что это — зачем это, кому это нужно. У тебя есть какая-то своя интерпретация?

Зарина. Зачем они нас захватили?

Оля. Да. Вот что это такое, что произошло? Они, может быть, как-то объясняли?

Зарина. Я только то, что они говорили. Как говорили они, — не они совсем, но они так говорили, по-моему, нашему директору, — они нас захватили для того, чтобы Путин отвел свои войска от Чечни. Ну, я не знаю, какие там у него войска были.

Оля. И вы все время ждали, когда вас...

Зарина. Да, конечно. Все ждали.

Оля. То есть вот это время тянулось.

Зарина. Особенно ночь очень долго шла.

Оля. И спать было тоже...

Зарина. Я боялась спать там.

Оля. Боялась спать? То есть боялась уснуть и потерять контроль, да?

Зарина. Я боялась того, что вдруг я пропущу — там нас уже выводят, а я...

Оля. А ты спишь. И связи никакой не было? Там же вокруг стояли ваши родные.

Мама Зарины. Нет. Никакой абсолютно.

Оля. То есть вы стояли на улице — и не перекрикнуться, не...

Мама Зарины. Нет. Там же снайпера сидели на крыше.

Зарина. Я не боялась. Что-то внутри такое сидело, что я отсюда выйду живой.

18. 09. 2004

Москва, Центральная детская республиканская больница

P. S. Следует особо сказать о той помощи, которую Московская Патриархия немедленно оказала раненым из Беслана, передав им на каждого по 10 тыс. рублей (на детей и на взрослых). Я сам передавал деньги 11 раненым в Институте Вишневского.

Протоиерей Александр Борисов

28.12.2004