Елена Владимировна Вержбловская. «Дух сильнее плоти» (фрагмент книги «Близнец»)

Вержбловская Елена Владимировна

«Дух сильнее плоти» (фрагмент книги «Близнец»)

http://krotov.info/library/03_v/er/verzhblovskaya.htm

 

...Меня опять вели на допрос. Была глубокая ночь. На этот раз я очутилась не в том кабинете, где я была в последний раз. Мрачная, темная комната, цементный пол, цементные стены. В углу стоял небольшой стол, против него стул и больше ничего. Навстречу мне поднялся рослый человек, темный н мрачный, как и вся эта комната. «Подпишите» — отрывисто сказал он, протягивая мне бумагу. Я начала читать. Там было написано, что я являюсь активным членом контрреволюционной фашистской организации и признаюсь в этом. Нелепость и неожиданность этого обвинения была так велика, что я растерялась.

«Нет, — немного помолчав сказала я, — я не могу подписать. Это неправда».

«Не подпишешь?! — он с угрозой склонился надо мной.— Ах ты...» И грязные ругательства нескончаемым потоком обрушились на меня. Я похолодела от ужаса. Никогда со мной так не обращались. Мои мысли в страхе заметались. «Что это? — думала я, — может быть, бред? яркий, отвратительный кошмар? Может быть, сейчас я проснусь и все это кончится...». Наконец он замолчал и опять пододвинул мне бумагу — «подписывай!». У меня от страха прерывалось дыхание, стучали зубы. «Не могу — с трудом сказала я, — это неправда». «Не можешь?! — повторяет он, — не подпишешь?!». Своей огромной рукой он с размаха бьет меня по лицу раз, другой. Я поднимаю руки, чтоб заслониться. Он бьет меня по рукам, и они повисают, как парализованные, он продолжает бить. У меня подкашиваются ноги, и я медленно опускаюсь на пол. Он обливает меня водой из графина, приказывает встать. — «Подпиши!» — «Нет, это неправда». — «Подпиши!» — удар, опять удар, еще и еще... Я снова падаю на пол. Дурнота. Прихожу в себя от холодной воды. «Подпиши!». — «Нет, это неправда!». Он xватает меня за плечи и с силой бьет меня об цементную стену... Мысли бегут с предельной быстротой и ясностью: «Так вот как это бывает, — думаю я, — вот что чувствуют люди, когда их избивают, убивают... Если я не подпишу — меня, наверное, забьют насмерть... Как хочется жить... Подписать? А что будет потом? Значит все, к чему мы с мужем стремились — наш путь, наши искания истины и света, наша твердая уверенность, что дух сильнее тела — все это выдумки, ложь? Все это исчезает перед грубой физической силой? Нет! Это не может быть!». Мое сердце и мысли мечутся как в тупике, ища спасения. Вдруг я вспоминаю слова: Spiritusdominatforma(*Дух сильнее плоти (лат.).)! В отчаянии твержу я их про себя, и эти слова раздаются где-то внутри около сердца. Spiritusdominat... Мой мучитель внезапно меняет со мной тон. — «Подпиши,— говорит он почти ласково, — подпиши, и я обещаю тебе легкое наказание — вольную высылку только на 3 года. Ведь все равно подпишешь, я заставлю тебя». — «Нет, не могу — отвечаю я, — я подпишу только правду, а это неправда». И опять он бьет. Spiritusdominat... Я произношу эти слова, цепляясь за них, как за единственную свою опору. Spiritusdominat... я твержу, не переставая, пока работает сознание. Меня снова отливают водой, и я с новой силой повторяю — Spiritusdominat...

Я вижу каким-то внутренним зрением, как около сердца светится огонек, он делается все ярче и ярче и похож на голубую звезду. Как сквозь воду я слышу глухой стук. Что это? А-а, это звук от ударов, это бьют меня, но я больше не чувствую ни боли, ни страха. Мне хорошо...

Я лежала на полу, голова моя опиралась на цементную стену. Он наклонился, поднял меня как ребенка, поставил перед собой. Мы молча стояли друг против друга. Наконец, он растерянно сказал — «Я не знаю, что делать с тобой, ты такая маленькая, слабая»... Он приподнял свои тяжелые руки, руки борца или боксера, и глядя на них глухо сказал — «Ведь я могу убить тебя одним ударом. Что делатьс тобой, я не знаю». «Я тоже не знаю» — тихо ответила я. Он подобрал с пола мою гребенку и подавая мне сказал:— «Причешись». «Я не могу поднять руку» — ответила я. Тогда он начал осторожно расчесывать мои спутанные волосы, слипшиеся от крови, стараясь не причинить мне боли. Былостранно представить, что эти страшные руки могли так мягко прикасаться. Затем он тревожно огляделся, опустил голову и сказал: «Я так устал с тобой». «И я тоже устала» — ответила я. Еще мгновение он стоял опустив голову, затем нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась и вошел конвоир. «Увести обратно в камеру» — приказал он и отвернулся. Через несколько дней мне зачитали приговор: меня осудили на 8 лет концлагеря.

Что ж! — не раз говорили мне мои товарищи по заключению, — мы не выдержали и подписали, ты не подписала, а какая разница? Все равно получила те же 8 лет!». Я молчала. Мне нечего было сказать им в ответ. Я не могла им объяснить, что в эти страшные ночные часы я получила такой бесценный дар, который я не променяла бы ни за что па свете, который — я чувствовала это — будет служить мне непоколебимой опорой во всех трудных обстоятельствах моей жизни, и я должна приложить все усилия, чтобы не потерять его.