| |
вернутья к содержанию>>
Священник Владимир Лапшин
Памяти брата Роже
Доклад на Международной конференции
памяти протоиерея Александра Меня
Святейший Патриарх Алекспй II выразил соболезнования
приору общины Тэзе в связи с трагической гибелью швестного христианского
проповедника и религиозного деятеля современной Европы брата Роже
Шютца. Как сообщает официальный сайт Русской Православной церкви,
в тексте патриаршего послания соболезнования, в частности, говорится:
«С глубокой скорбью узнал о трагической гибели основателя общины
Тезе брата Роже Шютца, земной путь которого был примером христианина,
посвятившего себя служению Господу
Брат Роже был известен во всем мире как основатель Общины Тэзе,
которую он возглавлял на протяжении более чем 60 лет. Вдохновленный
проповедник и молитвенник, усердный труженик на ниве Христовой,
он снискал повсеместное уважение за свое неустанное стремление к
установлению отношений мира и любви среди христиан и проповедь христианских
идеалов молодежи Европы. Убежден, что трагическая гибель брата Роже
является тяжелой потерей для всего Христианского мира. Выражаю искренние
соболезнования всем членам Общины Тэзе и молюсь об упокоении новопреставленного
брата Роже в обителях небесных».
Дорогие братья и сестры! Органи-
заторами встречи мне было по-
ручено подготовить серьезный доклад о брате Роже из Tэзе как о пастыре.
Признаюсь, я оказался в очень затруднительном положении. Во-первых,
потому что совершенно не способен на серьезный доклад, да еще на
такую тему, по крайней мере, сейчас, когда прошло так мало времени
со дня трагической гибели брата Роже и когда эмоции явно оказывают
давление на разум. А во-вторых, потому что сам брат Роже не был
пастырем в узком традиционно понимаемом смысле этого слова. Он не
был священником, имеющим право «вязать и решить», отпустить грехи
или назначить епитимью. Он не был и «старцем-прозорливцем», спешащим
предсказать тебе судьбу или дать указание по жизни, например, жениться
или не жениться, и если жениться, то на ком. Он скорее не пастырь,
а иконописец, написавший всей своей жизнью только одну икону — икону
Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, неразделенной Церкви
Христовой. Эта икона — созданная им община, община Tэзе. И говорить
о брате Роже можно только в неразрывной связи с его общиной, говорить
как о христианине, как о церковном деятеле, ну и как о пастыре тоже,
о пастыре как об основателе и настоятеле монашеской общины. Это
еще одна трудность, так как в одном докладе сказать о Tэзе все просто
не возможно, приходится ограничиться самым главным.
Мне кажется, в этой аудитории все знают или, по крайней мере, что-то
слышали о брате Роже и о его общине. Но, на всякий случай, я приведу
несколько строк, рассказывающих об истории Tэзе, из книги православного
французского богослова Оливье Клемана. «Все началось в августе 1940
года с великого одиночества, когда двадцатипятилетний брат Роже
переехал из родной Швейцарии во Францию, на родину своей матери.
Вот уже многие годы он мечтал о создании общины, в которой бы день
ото дня претворялась в жизнь идея примирения христиан, «где бы реально
существовала доброжелательность сердца и где основой всего была
бы любовь». Желая погрузиться в пучину человеческого отчаяния, он
в разгар мировой войны поселился в бургундской деревушке Тэзе, в
нескольких километрах от демаркационной линии, разделившей Францию
надвое. Там он стал прятать у себя беженцев, в частности евреев,
знавших, что его дом может послужить им укрытием при побеге из оккупированной
зоны.
Понемногу к нему присоединялись другие братья, и на Пасху 1949 года
они связали себя обетом безбрачия и жизни в общине в максимальной
простоте. (Тогда их было уже семеро, и все они были протестантами,
как и Роже — В.Л.).
В тишине долгого уединения зимой 1952–1953 года основатель общины
написал Устав Тэзе, в котором изложил для братьев «основы жизни
в общине».
Сегодня в общине около сотни братьев, католиков и протестантов,
более чем из 25 стран мира. Само ее существование являет собой конкретный
знак примирения разобщенных христианских церквей и народов» (О.
Клеман «Тэзе — Земля доверия и надежды», с. 101–103).
О. Клеман отмечает, что до того, как брат Роже поселился в Tэзе,
он много лет мечтал о создании общины христианского примирения.
Сам Роже много раз рассказывал, что его жизненный выбор был во многом
определен историей его бабушки. Во время первой мировой войны, живя
на Севере Франции, она укрывала в своем доме беженцев. Столкнувшись
с глубинами человеческого горя и отчаяния, она страстно желала,
чтобы никому никогда больше не привелось пережить подобное. Но для
этого, по ее мнению, разделенные между собой христиане должны были
примириться. Это примирение она как настоящая христианка начала
с себя. Происходя из старого протестантского рода, она перешла в
католическую церковь и при этом сумела не стать для своих близких
символом отступничества. Все это не могло пройти бесследно для молодого
Роже.
Начиная с конца 50-х годов, в поисках смысла жизни и человеческого
примирения в Tэзе стали приезжать молодые люди из многих стран Западной
Европы. Сегодня туда на еженедельные встречи приезжает молодежь,
и не только молодежь, но и люди старших поколений, со всего мира.
Бывают недели, когда община принимает до 6 тыс. человек более чем
из 70-ти стран. С течением лет сотни тысяч молодых людей прошли
через Tэзе, где они воочию убедились в том, что отношения между
людьми могут определяться не этническими, конфессиональными и культурными
отличиями, а только стремлением к миру и евангельской любовью.
С конца 1980-х годов в Tэзе стали приезжать паломники из Восточной
Европы, а с начала 90-х — и из России. Трижды в день все паломники
вместе с братьями общины собираются в церкви Примирения для общей
молитвы. 16 августа этого (2005) года во время вечерней молитвы
основатель общины брат Роже был убит одной из паломниц, очевидно,
страдавшей психическим расстройством.
Говоря о брате Роже, мы должны исходить из его основной интуиции,
явленной, воплощенной в созданной им общине. Брат Роже был всегда
убежден, что есть только одна Церковь Христова, единство, которое
не нужно строить, а нужно лишь увидеть его самому и открыть, явить
другим. Церковь — единое Тело Христа, она не может разделиться.
Разделилась не Церковь, разделились церковные люди, и разделились
не из-за того, что между ними были какие-то глубинные неразрешимые
противоречия, а из-за обмирщения церковной жизни, из-за угасания
евангельского духа любви, из-за политиканства, проникшего в церковную
среду. Поэтому Церковь нуждается не в соединении, не в соединении
церковных структур или в унификации богословских систем и форм богослужений,
как это порой понимается, когда речь заходит об экуменизме, а в
примирении людей. И все слова, все дела, вся жизнь брата Роже были
определены этой интуицией.
И пастырство брата Роже, уж если говорить о нем как о пастыре, тоже
направлялось этой интуицией. Это проявлялось, прежде всего, в полном
отсутствии авторитаризма в его руководстве общиной. Авторитарные
решения убивают инициативу, угашают творческий дух, порождают недовольство
и, как следствие, ведут к разделению. Конечно, брат Роже обладал
авторитетом, и не только в общине, но это был авторитет по жизни,
а не по должности, не потому что он был основателем или настоятелем
общины. Это был авторитет, основанный на взаимной любви и доверии.
Слово «пастырь» традиционно предполагает отцовство, и, наверное,
многие братья общины, особенно младшие по возрасту, относились к
нему, как к отцу, да и заботился он о них, как отец, но при этом
всегда оставался для них братом и другом. Поэтому все основные решения,
направляющие жизнь общины, принимались на общем Совете. Конечно,
не всегда и не во всем может быть полное единогласие, и бывают моменты,
когда настоятель должен принимать единоличное решение, но и в этом
случае он должен руководствоваться поиском мира и любви. Вот что
об этом писал сам брат Роже:
«Настоятель монастыря является в первую очередь слугой сопричастности.
Он следит за тем, чтобы братья все вместе являлись знаком сопричастности.
Пусть он не считает себя выше остальных братьев. Но, руководствуясь
правилами общины, он не должен при этом находиться в полной зависимости
от большинства, а пытаться понять волю Божьей любви.
Если он видит несогласие в каком-нибудь важном вопросе, он принимает
временное решение, чтобы потом снова вернуться к данной проблеме.
Незаменимыми дарами для настоятеля являются дар мудрости, дух сочувствия
и неисчерпаемая доброта сердца.<...>
Во время совета мы, в молчании и нищете сердца, стоим перед Христом,
готовясь вместе снова открывать для себя свежесть Евангелия в нашем
общем призвании.<...>
Ничто так не парализует жизнь, как авторитарное «надо». Споры обо
всем и ни о чем не созидают общую жизнь. Разве люди, идущие за Христом,
могут постоянно находить в себе силу к новому порыву, если они будут
терять силы на мелочи?» (Брат Роже «Нет большей любви», с. 73–74).
В отношении к брату Роже совершенно не подходит слово контроль.
Нет, конечно же, как настоятель общины он всегда и, несмотря на
преклонный возраст, до последнего дня был в курсе того, что происходит
в общине, и сознавал свою ответственность за это перед Богом и перед
Церковью. Но он никогда не считал необходимым контролировать все
действия каждого члена общины и, что называется, влезать во все
дела, понимая, что ни один человек не может знать и уметь все, и
смиренно сознавая свою человеческую ограниченность. В общине Tэзе
у каждого свое дело и своя ответственность. Одни занимаются искусством:
пишут картины, иконы, трудятся в гончарной мастерской, создавая
красоту и облагораживая повседневную жизнь. Другие занимаются переводами,
издают тексты — самые важные для христианской традиции, кто-то занимается
богословием, пишет книги. Практически все учат языки, чтобы соответствовать
интернациональному призванию общины и иметь возможность принимать
всех, приезжающих туда.
На мой взгляд, это большое достоинство пасторского стиля брата Роже.
Ведь задача пастыря не в том, чтобы сделать всех похожими на себя
или подогнать всех под единый удобный пастырю формат, а в том, чтобы
помочь каждому члену общины раскрыть личные дарования или, по крайней
мере, не мешать ему в этом. И здесь тоже проявляется главная интуиция
брата Роже: там, где каждый занят своим делом, нет места для ревности,
братья не соревнуются друг с другом, а дополняют друг друга, взаимно
обогащают. Конфессиональные, этнические, культурные различия стираются
перед различием даров, даров Святого Духа.
В медицине есть очень важный принцип: не навреди. Этот принцип очень
важен и заметен и в пастырском руководстве брата Роже. Он всегда
считал важным не мешать личным отношениям человека с Богом, не вмешиваться
в эти отношения, не пытаться манипулировать совестью человека, а
довериться действию Бога в этом человеке. Сорок три года назад он
писал:
«Постепенно Христос преображает и меняет в нас все враждебные и
противоречивые силы, все наши не поддающиеся контролю реакции, против
которых воля бессильна. Преображаются пустынные, замутненные, недоступные
вере глубины нашего существа. Медленно и иногда неосязаемо работает
Дух над нашими сердцами, и все темное озаряется и осмысливается
в Боге. Только Он может невозможное, а именно: изменить бунтующую
волю, направленную не на то, что человек любит, а на противоположное,
на зло. С такого преображения и начинается воскресение на земле»
(Брат Роже «Его любовь как огонь», с. 32).
Конечно, «Дух дышит, где хочет», но по преимуществу, прежде всего,
Христос Духом Своим действует в Церкви, в общине, «где, по словам
Самого Христа, двое или трое собрались во имя Его». Поэтому брат
Роже и община Tэзе видят свое призвание не в том, чтобы учительствовать,
не в том, чтобы провозглашать прописные истины, а в том, чтобы ищущим
Истину явить, открыть действие Бога в общине, в Церкви, явить, что
есть подлинная сопричастность, подлинное христианство, то есть подлинное
единство Бога и человека. Конечно, ни брат Роже, ни члены его общины
никогда не претендовали на то, что им это удалось или удастся в
полной мере, но они, во всяком случае, доверились Богу и посвятили
этому служению свою жизнь. Об этом замечательно написал Оливье Клеман:
«Нынешним молодым людям надоели пустые слова, они жаждут настоящего.
Какой смысл говорить им о сопричастности, если невозможно (сказать
— В.Л.) — «Пойди и посмотри» — (невозможно — В.Л.) показать им место,
где действует община. Место, где тебя принимают таким, как есть,
не оценивая, не судя, где не спрашивают догматический паспорт —
не скрывая, тем не менее, что здесь собираются вокруг Христа и что
есть только одна дорога<...>, которая начинается здесь для
того, кто этого хочет. В Тэзе мы открываем то, что я люблю называть
«постидеологическим христианством»» (с. 15). А чуть раньше Клеман
пишет: «В мире, наполненном пустыми обещаниями, Тэзе — земля, где
предугадывается «иное». <...> Тэзе никого себе не присваивает,
не претендует быть Церковью, это только порог, преддверие и знак
Церкви в перспективе примирения. В Тэзе пробуждаются к тишине, молитве,
к дружбе. И тогда открываешь, что христианство возможно в дружбе.
И возвращаешься в свою страну, в свой приход с непреодолимым ощущением
этого пробуждения и дружбы» (с. 13).
Клеман называет Тэзе знаком Церкви, но мне все-таки больше нравится
слово «икона» — икона Церкви. Во всяком случае, и знак, и икона
— это то, что реально есть, это то, что можно показать, что можно
увидеть. В Tэзе не поучают, не наставляют, а личным примером показывают,
как можно жить в мире и согласии, как можно строить жизнь, основанную
на любви Божией. И это тоже очень важный момент в пастырстве брата
Роже. И для общины, и для паломников он всегда являл пример евангельской
простоты, простоты отношений, открытости, доверчивой доступности.
И, конечно же, личного смирения и безграничной веры в любовь Божию.
Брат Роже очень часто повторял, что Бог есть любовь, и что Бог может
лишь любить. И это особая тема.
Иногда брата Роже упрекали в этическом либерализме из-за того, что
он мало говорил о грехе и о наказании Божием. Но эти упреки основаны
либо на недоразумении, либо на откровенной лжи, на извращении фактов.
Все зависит от того, что понимать под грехом и наказанием. Если
исходить из того, что подлинный грех это оторванность от Бога и
сомнение в Его любви, как это понимали и святые отцы неразделенной
Церкви, то брат Роже только об этом и говорил. Но говорил по-своему,
говорил самой любовью, не обличая, не запугивая, не ввергая в отчаяние,
а указывая верный путь к исходу из тьмы, из мрака потерянности,
оторванности, путь к сопричастности Богу, к Церкви Христовой.
Что же касается наказания Божия, то если под наказанием
понимать кару, творение зла человеку в отмщение за его грехи, промахи
и ошибки, действительно брат Роже об этом не говорил, да и говорить
не о чем. Так думать о Боге, вообще грех. Другое дело, если под
термином «наказание Божие» мы понимаем научение, действие Бога в
нашей жизни, когда Он Сам, разделяя нашу боль и страдание, проводит
нас через жизненные испытания. Бог не избавляет нас от проблем,
не разрешает их за нас, но Он дает нам мужество, дает силы и терпение
нести свой крест, более того, Он Сам его несет вместе с нами. И
вот об этом брат Роже говорил много.
Но правды ради надо признать, что брат Роже действительно не любил
говорить о тьме, о грехе, о наказании, а больше о любви, о прощении,
о милосердии. Так ведь он имел на это право, он его выстрадал всей
своей жизнью, он говорил из глубины своего любящего, прощающего
сердца, из глубины сострадания. И это не он придумал, это собственные
слова Иисуса Христа: «Не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить
мир, но чтобы мир спасен был чрез Него», и в другом месте: «Вы судите
по плоти; Я не сужу никого». А если Христос не судит нас, «кто решится
осудить нас? Христос воскрес. Он никого не осуждает, никого не наказывает.
Кто решится осудить нас? Он молится в наших сердцах, Он дарит нам
освобождение через прощение. И мы, прощая и воздерживаясь от осуждения,
в свою очередь освобождаем наших братьев» (Бр. Роже. «Его любовь
как огонь», с. 15).
Говоря о Tэзе или о пастырстве брата Роже, нельзя не сказать хотя
бы несколько слов о молитве. В Tэзе нет такого послушания ни для
братьев, ни для паломников, которое освобождало бы от участия в
общей молитве. Молитва в центре жизни общины, молитвой община дышит
и учит этому всех приезжающих туда. В Евангелии Господь говорит:
«Если не обратитесь и не станете, как дети, не сможете войти в Царство
Небесное». Христиане всех конфессий, наверное, хорошо знают эти
слова, но очень часто забывают их, когда речь заходит о молитве.
Очень часто в молитве мы предстаем пред Богом этакими «учеными мужами»,
излагающими Богу свои средневековые догматические системы, или всезнающими
«мудрецами», поучающими Бога, как Ему следовало бы устроить этот
мир или как поступить с нашими противниками.
Конечно, современного человека, в том числе и молодого, можно научить
и такому молитвословию. Но если мы ищем мира, если мы хотим явить
существующее единство Церкви Христовой, наша молитва должна быть
другой, так как у нас могут быть разные представления о противниках,
о лучшем устроении мира, да и догматические системы наши могут различаться.
Молитва Tэзе проста, как детский лепет, и в то же время глубока,
как само Евангелие, потому что именно им она и питается. Именно
такая молитва, доступная всем, часто состоящая лишь из одной фразы,
повторяемой на разных языках, может собирать «рассеянное малое стадо»,
а не разъединять. Но самое главное, что молитва должна идти от мирного
сердца.
Сам брат Роже очень много говорил и писал о молитве. Вот лишь несколько
его слов, передающих дух молитвы Tэзе:
«Зачем заставлять себя произносить слова молитвы, если сердце не
участвует в ней.<...>
Мы можем обращаться к Богу на языке повседневности. Это, может быть,
еще не молитва, но уже путь к внутреннему единству.<.. .>
Пламенный поиск Бога и повседневное усердие постепенно сливаются
в одно. Молитва и жизнь становятся нераздельным целым.<...>
Ищущий Воскресшего как бы уже живет в измерении Царства Божия. Оно
не имеет ни начала, ни конца, не может быть измерено. Молитва есть
возможность общения между бесчисленными верующими. Благодаря ей
устанавливается связь с вечностью». (Бр. Роже «Его любовь как огонь»,
с. 39–41).
Вообще о молитве Tэзе можно и нужно было бы написать отдельную книгу,
и кто-то, может быть, это сделает. Я же сейчас хочу только еще раз
подчеркнуть, что и молитва Tэзе, и вся жизнь брата Роже, и его служение
определялись его главной интуицией, видением, осознанием единства
Церкви Христовой и стремлением к примирению.
8 сентября 2005 г.
ВГБИЛ
|
