| |
вернутья к содержанию>>
Константин СЕМЕНОВ
ПИСЬМО К батюшке
Батюшка!
Мы с Колосовым часто обсуждали то, о чем он Вам написал. При всех
наших разномыслиях в данном случае я с ним до тонкостей согласен
и под каждым словом его текста готов подписаться. И с точки зрения
содержания, и по тону.
Могу лишь дополнить тем, что видно из гардероба — исключительная
точка наблюдения.
Поток сдающих одежду, хотя и слабеет к «Верую», не прерывается вплоть
до середины причащения. Нередко среди «аутсайдеров» — нам всем известные,
мне по-человечески глубоко симпатичные личности, еще «меневского
призыва». Прямо с морозца, румяные и — к чаше…
За одеждой начинают подходить с «Отче наш». К началу причащения
— массовый исход. При этом речь идет не о родителях с малышами и
не о буднях, когда люди спешат на работу. Причем, многие, взяв одежду
усаживаются тут же перед прилавком гардероба и начинают — если бы
мирно беседовать — трепаться! Самым откровенным образом со вспышками
смеха. Преодолевая неловкость (взрослые же люди!) иногда прошу говорить
потише. Конфузятся, извиняются, на несколько минут снижают громкость.
Каюсь, случается, ловлю самого себя на том же…
На всенощной человек у 10–15 наших сестер-братьев возникает неотложная
потребность покинуть храм именно во время шестопсалмия, которое
почти всеми нами воспринимается как холостой ход богослужения, ненужная
длиннота, хотя свет гасится, как я понимаю, чтобы подчеркнуть святость
момента. Я прошу подождать до света и нередко нарываюсь на раздраженное
притопывание ног.
Вообще, гардероб — штука чертовски удобная, и тем — искусительная.
На многолюдных службах очередь — до свечной лавки (хотя я работаю
быстро, особенно, если мне не мешают, отдав номерок, советами, где
и как искать их вещь). До «Херувимской» человек из очереди полностью
отключен от того, где он и зачем.
Еще одна тема, не затронутая Колосовым — о «праздничной одежде».
Меня до сих пор коробит то, как много сестер пренебрегает благочестивым
обычаем покрытой головы. Как инженер-механик, не забывший основы
сопромата, утверждаю, что нагрузка от платка весом 50–80 г. не вызовет
опасных напряжений в шейке самой изящной нашей сестры. А если бы
они знали, как мгновенно простенькая косыночка преобразует женское
личико в ангельский лик! Да и юбка, вынутая из сумки и надетая поверх
брюк, не изуродует ни одну женскую фигуру. А тут еще лето — время
выставки-ярмарки женских пупков. Как бы им объяснить, что улице
— улицево, а храму — храмово!
Батюшка, я не ханжа! Все те нестроения, о которых пишет Колосов
и добавляю я, не разрушает ни моей души, ни психики, ни веры, при
всем ее несовершенстве. Просто за наш замечательный, мною любимый
приход обидно. Пятна на солнце не видны, зато на чистой одежде —
глаз режут.
В одном из храмов я видел, как священник вежливо, но твердо отказал
в причастии прихожанке именно за «непраздничную одежду на званом
пиру». По-моему, он был прав…
Батюшка, настолько, насколько позволяют отношения пастырь-пасомый,
я настойчиво прошу Вашего благословения поместить Колосова и мой
тексты в ближайшем номере нашей газеты, без согласованного с нами
сокращения. Пусть под рубрикой «в порядке обсуждения». Без лукавства
— очень интересно выслушать возражения.
С уважением, любовью и молитвой о Вас и о всем нашем клире и приходе
Константин СЕМЕНОВ
|
