вернутья к содержанию>>

Сентябрь нашей памятинашей памяти

15 лет прошло с того трагического сентября, кода всем, кто знал и любил о. Александра, казалось, что и наша жизнь оборвалась, и если не исчезла совсем, то потеряла смысл. Шли годы, но жизнь неумолимо текла по заведенному Богом руслу, и постепенно даже стало проясняться, что значат слова «кровь мучеников — семя христианства». Ведь трагедия 9 сентября не прекратила самого главного — служения о. Александра. Оно продолжается: издаются его книги, публикуются воспоминания о нем, восстанавливаются аудио- и видеозаписи его проповедей и лекций, снимаются фильмы. Это он продолжает свой труд, неся Благую весть людям, отвечая на новые и новые вопросы. Даже постоянно всплывающие ранее неизвестные фотографии воспринимаются как напоминание о том, что связь с отцом и пастырем не прекращается. И порой кажется, что с годами мы узнаем о нем что-то новое, он поворачивается какой-то новой гранью.
Во всяком случае, интерес к наследию о. Александра Меня с годами не ослабевает. За эти годы уже не сотни, а тысячи людей пришли в Церковь через его книги, стали христианами, благодаря его слову, и потому называют себя его духовными чадами, хотя не знали его при жизни.
В ХХ веке для Православия мало кто сделал столько, сколько о. Александр Мень. Живя в стране победившего атеизма, он активно проповедовал Евангелие всеми возможными средствами. Отец Александр умел говорить так, что его слово было доступно и простой деревенской бабушке, и рафинированному интеллигенту. Среди его прихожан было много простых людей, некоторые из которых даже не читали его книг, а просто любили его как своего батюшку, которому исповедовались и из рук которого принимали Причастие. Но были в его пастве и выдающиеся люди, такие как Надежда Мандельштам1, Мария Юдина2, Александр Галич3, Николай Каретников4 и др.
Секрет пастырского успеха отца Александра прежде всего в том, что он стремился разбудить в человеке личность и помогал своим духовным чадам пережить веру как личную встречу со Христом. Христианство, — часто повторял он, — это не сумма догматов и моральных заповедей, это — Сам Иисус Христос. «Заметьте, — сказал он в своей последней лекции «Христианство», — Христос не оставил нам ни одной написанной строчки, не оставил скрижалей, не продиктовал Коран, не образовал ордена, но Он сказал ученикам: «Я с вами остаюсь во все дни до скончания века...» Весь глубочайший опыт христианства на этом строится».
Сам отец Александр получил веру из рук людей в высшей степени духовных и к тому же весьма образованных, которые были связаны с религиозным ренессансом начала ХХ века. Ему словно было уготовано стать своего рода мостиком от великой эпохи духовного взлета к эпохе нового поиска и попыток возрождения России. Не случайно как знак этой связи и преемства вернувшаяся на родину из эмиграции в 50-х гг. инокиня Иоанна (Ю. Н. Рейтлингер) отдала о. Александру рясу о. Сергия Булгакова, которую она хранила как величайшую святыню. Да, отец Александр связывал эти поколения — тех, кто начинал духовное возрождение России, но не успел из-за революции, и тех, кто обязан его продолжить сегодня. Этот мост был перекинут через страшную пропасть, именуемую советским периодом, который был эрой безбожной, богоборческой и человеконенавистнической власти. Чтобы удержать в себе свет в это время, нужно быть исповедником, таким он и был. Но Господь дал ему еще и венец мученика.
Крестил будущего исповедника и мученика в 1935 г. архимандрит Серафим (Батюков)5. Он же был и первым его духовным наставником. Отец Серафим принадлежал к тому же поколению российских интеллигентов, что и о. Сергий Булгаков, он получил высшее светское образование и мог бы реализоваться в миру, но сознательно выбрал путь священнического служения в трудные годы испытаний и гонений на Церковь (рукоположен в 1919 г.). Отец Серафим был учеником Оптинских старцев и

Мама и тетя Вера Василевская и Елена Мень

другом о. Алексия Мечева6, его высоко ценил патриарх Тихон, лично и хорошо его знавший. С начала 1930-х годов о. Серафим перешел на катакомбное существование и тайно жил и служил в небольшом домике под Загорском (Сергиевым Пасадом). Такие тайные приходы были связаны друг с другом, их окормлял владыка Афанасий (Сахаров)7, неоднократно за это подвергавшийся арестам и ссылкам. К о. Серафиму постоянно приезжали люди, и среди них было немало образованных, для которых войти в Церковь в те времена было непросто. В их числе были Вера Яковлевна Васильевская, тетя о. Александра Меня, и его мама, Елена Семеновна, которые, благодаря о. Серафиму пришли к вере, крестились и стали глубокими христианками, пронесшими веру сквозь многие испытания. Несмотря на ранний возраст, общение с о. Серафимом будущий пастырь запомнил очень хорошо.
После смерти о. Серафима (Батюкова), последовавшей в 1942 г., духовным воспитанием маленького Алика Меня занялась монахиня Мария8, настоятельница тайного монастыря, располагавшегося там же, под Загорском, в домике на соседней улочке. Такие очаги катакомбной Церкви в советское время были порой единственным местом, где по-настоящему протекала духовная жизнь, практически удушенная в тех немногочисленных храмах, что уцелели от закрытия и разорения. Позже среди духовных наставников Меня были о. Николай Голубцов9 и Борис Васильев10, профессор-палеонтолог и тайный священник. Большое влияние на него оказали также Н. Е. Пестов11, С. И. Фудель12, В. А. Ватагин13, А. В.

Схиигуменья Мария

Ведерников14 и другие выдающиеся личности, с которыми будущий пастырь общался с ранней юности.
Александр Мень воспитывался совсем не так, как миллионы советских детей, мозги которых ежедневно промывала советская пропаганда, и хотя он учился в обычной московской школе, затем в советском вузе, но его мировоззрение формировалось на христианских ценностях. В детстве он открыл для себя Христа, с семи лет зачитывался Библией, в двенадцать лет уже знал, что будет священником. Он рано увлекся изучением библеистики, богословия, истории Церкви и других религий. В пятнадцать — им уже был написан первый вариант книги «Сын человеческий». В детские годы у него сформировалось понимание своего священнического призвания, в 12 лет он даже просил маму отвезти его в Загорск, в семинарию. Но там ему посоветовали дождаться хотя бы совершеннолетия. Повзрослев, он не изменил своего решения стать священником, но прежде решил получить светское образование.
С детства его интересовала биология. Он поступает в Пушной институт, заканчивает его, но к защите диплома его не допускают: институтскому руководству стали известны его религиозные убеждения и то, что он прислуживает в алтаре. После отчисления из института оставался один путь — священство. В 1958 г. его рукополагают в сан дьякона, в 1960 г. — во священника. Он с отличием заканчивает Ленинградскую духовную семинарию, затем Московскую духовную академию, защищает работу на степень кандидата богословия.
В те времена, по негласному распоряжению Комитета по делам религий, образованных священников старались держать подальше от Москвы. Священническое служение о. Александра было связано с подмосковными приходами: он служил в Алабино, в Тарасовке, а последние двадцать лет — в Новой Деревне, возле г. Пушкино. Но где бы он ни служил, к нему всегда приезжали люди не только из Москвы, но со всей страны и даже из-за границы.

Мария Вениаминовна Юдина

Отец Александр всю жизнь служил в деревне, но он не был рядовым деревенским батюшкой. Менее всего он был похож на невежественного попа-мракобеса, какими представляла церковников атеистическая пропаганда в Советском Союзе, да и сегодня люди, далекие от Церкви, порой представляют себе священника также. Отец Александр опровергал насаждаемое мнение об отсталости и забитости церковных людей, соединяя в себе искреннюю веру и глубокие знания, живое мистическое чувство и острый аналитический ум, высокую духовность и широту взглядов. Он не проповедовал религию, далекую от жизни людей и их проблем, ему был чужд сектантский подход к вере, «мы не должны скрываться от мира в келье под елью», говорил о. Александр. Напротив, он хотел, чтобы верующие были способны принять вызовы современного мира и находить на них адекватный ответ. А это может сделать только человек, глубоко осознающий свою веру, хорошо образованный и открытый всему доброму в мире.

Архимпндрит Серафим (Батюшков)

«Истинное христианство, — говорил он, — это, если хотите, экспедиция. Экспедиция необычайно трудная и опасная. Принимая христианство, мы принимаем риск. Мы вовсе не получаем гарантированных душевных состояний». Он учил своих духовных чад видеть присут ствие Бога в мире и в каждом человеке. «Все, что есть прекрасного и доброго в людях, все то хорошее, что они делают, — все это от Бога, даже если они этого не подозревают. Мы никогда не должны отвергать добра, даже если его совершает неверующий. Напротив, мы должны этому радоваться», — призывал о. Александр. Сам он являл пример открытости, широты и доброжелательности. Он глубоко знал и любил Православие, но при этом был открыт и опыту других конфессий, изучал разные религии, находя в каждом духовном пути нечто ценное. Христианство и ксенофобия для него были несовместимы.
Сразу после перестройки, как только идеологические запреты были сняты, о. Александр стал публично выступать в школах, вузах, клубах и домах культуры, его приглашали на радио и телевидение. Его аудитория была многочисленна, иногда это были целые стадионы (например, Пасхальная проповедь в Олимпийском в 1990 г.). Свою первую публичную лекцию о. Александр прочитал в Доме культуры Московского института стали и сплавов 11 мая 1988 г. Она была посвящена тысячелетию Крещения Руси. После лекции на него обрушился шквал вопросов, словно прорвало плотину. Тогда выступление священника в вузе, перед залом, до отказа заполненным студентами и преподавателями, воспринималось как чудо, как подлинный духовный переворот. После этой лекции последовали другие, число их постоянно росло.

Александр Галич

Время свободы о. Александр использовал максимально эффективно. Всего за три года, которые ему были отпущены свыше, он успел сделать очень много. Помимо лекций и выступлений, он заложил основы многих долгосрочных проектов. По его инициативе было воссоздано Российское Библейское Общество (закрытое в 1826 г.), задуман и разработан первый номер журнала «Мир Библии» (вышел уже после его смерти, в 1993 г.). Им были основаны Православный Университет, общество «Культурное возрождение», альманах «Христианос» (выходит в Риге) и ряд других изданий, а также под его руководством организовано множество групп, осуществляющих благотворительные и гуманитарные цели. В Республиканскую Детскую клиническую больницу о. Александр начал ходить в 1989 г., когда еще никто из священнослужителей не решался этого делать. Эти инициативы были подхвачены его духовными детьми, и, в том или ином виде, они продолжаются до сих пор.
Все начинания о. Александра свидетельствовали о глубоком понимании тех духовных задач, что стояли и стоят перед страной, выходящей из семидесятилетнего плена. Ему не было присуще мрачное ощущение, что мы живем в преддверии конца света, или что наступает постхристианская эпоха. Но он был лишен и эйфории. О. Александр был воплощением трезвого оптимизма. «Церковь еще очень молода. Христианство еще только начинается», — говорил о. Александр. И это вдохновляло людей: если настоящая христианская история еще впереди, то каждый из нас может сделать очень много для расцвета Церкви, для науки и культуры, для духовного возрождения нашей страны и всего мира.
Много раз о. Александр повторял, что Евангелие по-настоящему еще не прочитано человечеством, поэтому история изобилует войнами, революциями, катастрофами. Каждый человек должен открыть Христа и уверовать, что Бог есть Любовь. А когда Благая весть войдет в его сердце, он будет иначе смотреть на мир, на людей, на свою миссию в мире. И если это произойдет, зло, ненависть, раздоры уйдут из человеческого мира. Любовь учит нас смотреть на другого как на часть самого себя. Человечество едино, и поэтому всякая вражда против другого есть вражда против самого себя. Христос пришел, чтобы прекратить эту цепную реакцию ненависти, чтобы научить человека любить. «Мы движемся к эпохе любви», — говорил о. Александр Мень. И вся его жизнь была мощным устремлением к этому и свидетельством того, что уже здесь, на земле, человек может осуществиться во всей полноте Божьего замысла о себе и приблизить Царство Небесное.

примечания
1Надежда Яковлевна Мандельштам (1899–1980) — жена поэта Осипа Мандельштама.
2Мария Вениаминовна Юдина (1899–1970) — выдающаяся русская пианистка, религиозный мыслитель.
3Александр Аркадьевич Галич (1918–1977 ) — известный поэт, бард, под давлением советских властей, считавших его творчество антисоветским, был вынужден в 1974 г. уехать на Запад. Его песня «Когда я вернусь…» посвящена о. Александру Меню и храму Сретения в Новой Деревне.
4Николай Николаевич Каретников (1930–1994) — композитор, учился у В. Я. Шебалина, член Союза композиторов, автор симфоний, балетов, опер, музыки к кинофильмам.
5Архимандрит Серафим (1880–1942), в миру Сергей Михайлович Батюков — священник катакомбной Церкви, в которую он ушел в 1928 г., после закрытия храма свв. Кира и Иоанна на Солянке, где был настоятелем. До этого примк нул к движению «непоминающих», т.е. тех священников, которые не были согласны с Декларацией 1927 года митрополита Сергия (Страгородского), местоблюстителя патриаршего престола и не поминали его за литургией.
6Алексий Мечев (1859–1923) — выдающийся пастырь ХХ века, настоятель церкви свв. Николая на Маросейке, в Москве. Его приход в 1910–20-х гг. был одной из самых живых и творческих общин в РПЦ. Даже после закрытия храма в 1934 г. община не распалась, а духовные чада о. Алексия продолжали общаться и поддерживать друг друга в трудные времена гонений на Церковь. Среди духовных чад о. Алексия было много выдающихся людей, например, Н. А. Бердяев, которого он благословил на отъезд за границу, иконописец М. Н. Соколова, писатель С. Н. Дурылин и др. Причислен к лику святых как исповедник.
7Афанасий (Сахаров, 1987–1962), архиепископ Ковровский — выдающийся церковный деятель ХХ века, участник Поместного Собора РПЦ 1917–1918 гг., богослов, литургист. Один из тех епископов, которые не приняли Декларацию митрополита Сергия, возглавил движение «непоминающих», неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Причислен к лику святых как исповедник.
8Схиигуменья Мария, в миру Пелагея, происходила из купеческой семьи, в 14 лет приняла монашеский постриг с именем Арсения в Вольском монастыре под Саратовом, затем была его настоятельницей. В советское время, когда монастырь был закрыт, ее духовник, старец Иона посоветовал ей перебраться «к преподобному Сергию», и она поселилась неподалеку от Троице-Сергиевой Лавры, на окраине Загорска. Здесь она возглавила тайную монашескую общину и приняла схиму с именем Мария. Она была простой женщиной, но живого и глубокого ума, высокой духовности и душевной щедрости. Умерла в 1961 г.
9Николай Голубцов (ум. 1961) — священник, сын профессора МДА А.Н. Голубцова, один из наиболее ярких представителей московского духовенства 1950-х гг., служил в церкви Ризоположения на Донской улице и в Малом соборе Донского монастыря. Высокообразованный, духовно чуткий, он привлекал людей, вокруг него всегда было много интеллигенции. Среди его духовных чад, в частности, была Светлана Аллилуева.
10Борис Александрович Васильев (ум. 1977) — антрополог, этнограф, историк, литературовед. Работал в Московском университете, на кафедре этнографии; преподавал историю древнего мира, читал лекции по Древнему Египту и Вавилону, духовный сын свящ. муч. о. Сергия Мечева. Был тайно рукоположен и служил дома. А. Мень познакомился с ним, будучи еще школьником, и дружба с маститым ученым повлияла на его интерес к Древнему миру и доисторическим животным.
11Николай Евграфович Пестов (1892–1982) — доктор хим. наук, профессор, духовный писатель, богослов. В 1920-х гг. был членом студенческого библейского кружка, рук. В. Ф. Марцинковским, после разгона кружка несколько месяцев провел в заключении. В эти же годы пришел в храм на Маросейке и стал духовным чадом о. Сергия Мечева, ныне причисленного к лику святых как мученик. После закрытия храма в его доме собирались верующие, нередко совершались тайные богослужения. А. Мень посещал его дом и брал книги из его библиотеки. Пестов, несомненно, оказал влияние на него как богослов.
12Фудель Сергей Иосифович (1900–1977) — сын священника Иосифа Фуделя, православный мыслитель, писатель, автор книги «У стен Церкви», друг семьи Меней.
13Василий Алексеевич Ватагин (1883–1969) — художник-анималист, скульптор, график, народный художник РСФСР. А. Мень познакомился с ним еще в школьные годы, когда занимался в Зоологическом музее при МГУ, где часто работал Ватагин. Они сдружились на почве любви к животным, Ватагин считал, что Александр должен посвятить себя искусству, потому что видел в нем незаурядные художественные способности.
14Анатолий Васильевич Ведерников (1910–1992) — в 1920-х гг. окончил институт слова, основанный Н. А. Бердяевым, эмигрировал во Францию, жил в Париже, вернулся после войны в Советский Союз, был инспектором семинарии в Загорске, в 1950–нач. 1960-х гг. был ответственным секретарем Журнала Московской Патриархии, в 1970–1980-х гг. — секретарем митрополита Алексия, ныне Святейшего патриарха. Познакомился с А. Менем, когда тот вместе с мамой пришел узнать о возможности учебы в семинарии, но поскольку мальчику было всего 12 лет, А. В. посоветовал подождать с поступлением до совершеннолетия и использовать эти годы на изучение семинарских предметов. Он сам стал помогать будущему пастырю книгами, их дружеские связи продолжались вплоть до трагической гибели Меня. Ведерников высоко ценил о. Александра, и когда тот был уже рукоположен, не раз давал ему возможность писать богословские и исторические статьи для ЖМП. Жена А.В.Ведерникова, Елена Яковлевна Бреславская, ученица о. Григория Круга, учила о. А. иконописи.