Александр Таллер
О Добре и Зле

«Способность чувствовать то, то чувствует другой,

и отозваться на боль другого, будто это ты сам»

митр. Антоний (Блум) в кн. о. Георгия Чистякова «На путях к Богу Живому»

Перечитывая, уже в который раз, замечательную боговдохновенную книгу мною глубоко почитаемого прот. Александра Борисова «Добро и Зло в нашей жизни», я вспомнил один из эпизодов моей жизни, когда я на Зло ответил Добром.

В 80-е годы в нашем институте работал начальником крупного подразделения некто Н. Он также занимал большой общественный пост – был заместителем председателя профсоюзного комитета. Был он человеком недобрым, амбициозным, конфликтным, неприятным в общении, с коллегами не дружил, с мнением других людей не считался. Его сотрудники долго у него не задерживались, их он просто угнетал. Слава Богу, наши служебные интересы не пересекались, но в тех редких случаях, когда мы должны были что-то сделать вместе, после общения с ним оставался неприятный осадок. На все и на всех у него была какая-то органическая злость.

Известно, что Н. вырос в полноценной семье, у него были и папа, и мама. Мне неизвестно, кто таким воспитал Н., в какой среде он вырос, но, полагаю, что далеко не в религиозной семье. Иначе откуда все это?

Однажды, избираясь куда-то вверх, он на собрании коллектива подвергся честной, нелицеприятной критике коллег. Однако, когда была включена «машина голосования» все, в том числе и те, кто его критиковал, кто всегда в кулуарных беседах осуждал его поведение, проголосовали «за». Как всегда, в то время, всем было «все до лампочки», поговорили, побазарили, а голосовали, как всегда, «за». Единственный голос, поданный «против», единственная рука, поднятая «против», была моя.

Н., оглядев орлиным взглядом зал, естественно, заметил мою поднятую одинокую руку. Конечно, мой одинокий голос «против» не мог повлиять на результаты голосования, и его избрали, но Н. это запомнил, и с этого момента он начал мне мелко пакостить где мог.

Например, в те времена было положение о том, что в научно-исследовательском институте каждые 5 лет научный сотрудник должен был проходить конкурс, подтверждающий его компетентность на занятие должности заведующего научно-исследовательским отделом, сектором и т.д. Конкурсная комиссия состояла, как правило, из членов Ученого совета института, в которую, кроме ученых, входили представители дирекции, парткома (КПСС), профкома, комитета комсомола – всего 25 человек. Многие годы я занимал должность заведующего научно-исследовательским сектором, пользуясь большим уважением, члены Конкурсной комиссии всегда единогласно подтверждали мою компетентность и высокий профессионализм как специалиста. В этот раз несколько членов комиссии (3 человека) высказались против. Видимо, Н. очень постарался, что смог очернить меня в глазах 3-х членов Комиссии. Конечно, 22 голоса против 3-х, такое голосование не повлияло на мое избрание, но многих этот случай удивил. Были и другие неприятные моменты. В мое отсутствие («за глаза») злословил за меня, пытался опорочить в глазах моих коллег и друзей. Я старался не обращать на это внимание, так как чувствовал себя уверенно, пользовался уважением, но все-таки, это было не совсем приятно.

Вскоре Н. вынужден был уволиться из института из-за неблагоприятной обстановки, которая сложилась в силу его, мягко выражаясь, неуживчивого, претенциозного характера.

Прошло несколько лет.

В начале 80-х годов под моим руководством и непосредственном участии была завершена крупная научно-техническая разработка – созданы государственный Классификатор изделий машиностроения и приборостроения и государственный Стандарт по системе обозначения изделий и конструкторских документов, которые должны были быть реализованы во всех организациях и предприятиях промышленности в соответствии с постановлением правительства и приказами в каждом ведомстве. Тогда это было так.

Поздней осенью 1982 или 83 г., точно не помню, вдруг раздается звонок телефона. Звонит Н. и говорит, что он работает начальником подразделения крупного машиностроительного завода, и им предписано министром реализовать эти Стандарт и Классификатор, и он просит принять его и проконсультировать. Чувствую, что он напряжен, нервничает, по-видимому, ожидая от меня отказа в грубой форме. Видно, до этого Н. пережил много неприятных минут, преодолевая свое нежелание обратиться ко мне. Но необходимость получить квалифицированные советы заставила его преодолеть свою антипатию и возможные неприятные последствия своих попыток наладить со мной контакт.

Я уже хотел было нагрубить ему, как вдруг меня что-то осенило, как будто Божья Благодать коснулась меня, словно сам Господь заглянул мне в душу, и я, преодолевая внутренне сопротивление, самым вежливым тоном пригласил его приехать, сказав, что внимательно выслушаю его и окажу необходимую помощь. В телефонной трубке «послышалось» долгое молчание, потом облегченный вздох и тихо-тихо трубка была положена.

В назначенный срок Н. приезжает, заходит в мою комнату, здоровается и, по моему приглашению, садится напротив меня. Гонора, как не бывало, на лице растерянность. Чувствуется, что человек напряжен, ожидает какого-либо подвоха, что я специально его пригласил, чтобы грубо с ним поступить, может быть, даже выгнать, то есть каким-то образом ему отомстить.

Но Божье Провидение продолжало мною руководить. Со всей благожелательностью, на которую был способен, я внимательно выслушал его, и самым вежливым тоном стал объяснять положения Системы, подробно отвечая на его вопросы, давая при этом рекомендации, как наиболее успешно эту сложную Систему можно было бы реализовать на заводе.

Знаете, мне даже стало как-то неловко наблюдать изменения в поведении Н. во время нашей беседы. Чувствую, что в голове Н. «крутятся» разные мысли, идет бурная работа сознания, когда же он (то есть я) нагрубит, когда и, наконец, начнется его унижение, и когда, к его удивлению, этого не происходит, в сознании у Н. на моих глазах происходит трансформация. Как же, он сделал столько пакостей человеку, а в ответ получает доброе отношение, такое поведение не укладывается в его голове, противоречит его жизненным принципам, что на зло надо отвечать злом, и это ставит его в тупик. И вот в таком душевном состоянии он меня благодарит и в недоумении покидает комнату. Потом он мне звонил несколько раз, уточнял некоторые вопросы.

Через некоторое время звонит Н., а уже была зима, и очень любезно приглашает меня приехать на завод встретиться с руководством и договориться о проведении цикла лекций для руководства и инженерного состава завода (разработчиков, конструкторов, технологов и др. сотрудников). Я согласился. В то время у меня была машина, и я на ней ездил и зимой, и летом. И на машине в назначенное время я подъехал к заводу. Н. меня встречал на улице, а мороз был достаточно чувствителен, присутствовал при оформлении пропуска, затем проводил к руководству завода, представил меня, и активно участвовал в беседе. Я почувствовал изменения в его поведении, он стал менее резок в своих суждениях, амбициозность и злость исчезли, и, в общем, он стал как-то мягче, спокойнее. Когда он взглядывал время от времени в течение беседы на меня, по его лицу пробегала какая-то тень, взгляд его становился как бы недоуменным, вопрошающим. Такое сложилось у меня впечатление, будто он молчаливо вопрошал меня о чем-то. Мне показалось, что он постоянно переживает, либо оценивает свое поведение.

Впоследствии, когда я в течение нескольких месяцев посещал завод, проводя занятия с коллективом (регулярно 2 раза в месяц в заводском актовом зале собиралось около 200 человек, сотрудники различных отделов и руководители различных рангов, была строгая дисциплина, журнал посещаемости, и все это организовывал и контролировал Н.), я обратил внимание на его отношения с коллегами, на отношения коллег к нему. Человека как будто подменили, не было ни заносчивости, ни язвительности, не было безапелляционных заявлений. Он вел себя почти доброжелательно. Каждый раз, когда я приезжал на завод, он встречал меня в проходной и провожал как лучшего друга. И потом Н. много раз звонил мне, спрашивал совета по различным техническим вопросам. Конечно, близкими друзьями мы не стали, но доверительные и дружеские отношения наладились и продолжались все время, пока Н. работал на заводе.

Божья искра, которая надоумила меня на Зло ответить Добром, коснулась и Н., проникла в его сердце, совершила переворот в его душе и изменила поведение.

Я тогда не особенно задумывался об истинном источнике Добра и Любви. Но независимо от нас, Господь наблюдает за нами, касается нас своей Благодатью, и, наконец, приходит озарение, и добрый поступок приносит свои благодатные плоды, желаем ли мы этого рассудком или не желаем.

Потом еще несколько раз при общении с коллегами, знакомыми, родственниками, когда я пытался добром и лаской ответить на грубость, причиненные мне неприятности, не держать, как говорится, на них зла, то в результате люди смягчались, становились не такими агрессивными, более доступными.

С течением лет, становясь все опытнее, мудрее, при общении я старался в каждом человеке отыскать доброе начало.

Только потом я полностью осознал, что большой моей личной заслуги в этом нет, что мной руководила Божья воля, все от Бога – Господа нашего Иисуса Христа, что Бог это Любовь.

А если бы я раньше поступал по велению Божьему? И другие также? Можно было бы избежать множества конфликтов. И тут, мне кажется, вполне уместно вспомнить строки нашего современника иеромонаха Романа (Матюшина):

«Без Бога нация – толпа,

объединенная пороком,

Или слепа, или глупа,

Иль что еще страшней – жестока.

И пусть на трон взойдет любой,

Глаголющий высоким слогом,

Толпа останется толпой,

Пока не обратится к Богу!»

Но есть и другая крайность «борьбы со злом», когда при этом о добре забывают.

И об этом вполне справедливо и почти пророчески записал в своем дневнике 17 апреля 1978 г. протопресвитер Александр Шмеман. Он написал:

«Пафос нашей эпохи – «борьба со злом» - при полном отсутствии идеи или видения того «добра», во имя которого борьба эта ведется. Борьба, таким образом, становится самоцелью. А борьба как самоцель неизбежно сама становится злом. Мир полон злых борцов со злом! И какая же это дьявольская карикатура… Теперь даже верующие и, может быть, больше всего именно верующие, знают только «зло» и не понимают, что террористы всех мастей, о которых каждый день пишут газеты – продукт вот такой именно веры, это от провозглашения борьбы целью и содержанием жизни, от полного отсутствия сколько бы убедительного опыта добра».

По-моему, лучше и не скажешь. Во истину пророческие слова.

С искренней молитвой о здравии всех прихожан и причта нашего Храма.

Храни Вас всех Господь!

Александр Таллер