СОБЫТИЕ

Алла Калмыкова

Подвиг новомучеников как призыв к покаянию и благодарности

Такова была тема встречи, прошедшей 19 февраля в храме свв. бесср. Космы и Дамиана в Шубине под эгидой Всемирного братства православной молодёжи «Синдесмос», в рамках празднования Всемирного дня православной молодёжи. Во встрече приняли участие настоятель храма свв. новомучеников и исповедников Российских в Бутове прот. Кирилл Каледа, прот. Александр Борисов, свящ. Пётр Коломейцев, художница Лилия Ратнер, руководители молодёжной общины «Осанна» Карина и Андрей Черняк. Среди собравшихся были дети расстрелянного в Бутове свящ. Михаила Шика. В ходе встречи был совершён молебен в память новомучеников и исповедников российских

Встречу открыл прот. Александр Борисов. Он представил собравшимся о. Кирилла, сына известного геолога и священника Глеба Каледы и внука сщмч. Владимира Амбарцумова, расстрелянного в Бутове – месте захоронения 21 тысячи жертв политических репрессий, названном Святейшим Патриархом Алексием Вторым «Русской Голгофой». Почти каждый день, заметил о. Александр, Церковь поминает замученных, расстрелянных, причисленных к лику святых. Тем же, которые пострадали в годы репрессий, несть числа. По его мнению, «к числу мучеников относятся все невинно убиенные» – жертвы «жестокости не только сталинского режима, но и вообще всякой человеческой утопии, которая строит свои идеалы не на том, что Бог открывает нам через Иисуса Христа, через Слово Своё, через всю историю Церкви, а на чисто человеческих соображениях». Утопии порождают идолов, «а идол всегда требует крови, желательно человеческой, и именно это нам не следует забывать».

Священник напомнил о Холокосте – уничтожении во время Второй мировой войны 6 млн евреев, 3 млн из которых погибли на территории СССР, и привёл «слова генерала Эйзенхауэра, увидевшего концлагеря, освобождённые американскими войсками. Он сказал, что надо сделать как можно больше фотографий-свидетельств, чтобы не настало время, когда какой-нибудь сукин сын (простите) скажет, что этого не было. То же самое относится и к новомученикам российским».

О. Кирилл Каледа продолжил мысль о. Александра, сказав, что не только в сталинские годы, но на протяжении почти всего ХХ века на территории СССР «приносились жертвы коммунистической идеологии». Её основой «было в первую очередь богоборчество – борьба с Церковью, борьба с Богом». Истоки этой идеологии священник видит в теории Маркса, который, возможно, и не думал, что его идея может осуществиться на практике. Однако это произошло. Очень многие люди, воспитанные в православии, оказались, по словам о. Кирилла, нетвёрдыми в вере и стали если не активными, то пассивными участниками тех событий.

Он вспомнил, как жарким летом 1972 г. отдыхал в Кидекше, под Суздалем. В окрестных сёлах стояли разрушенные или полуразрушенные храмы. На вопросы о том, когда храм был закрыт, местные женщины рассказывали, что в 30-х гг. молодые ребята, уехавшие в город и ставшие там комсомольцами, возвращались в деревню, прогоняли батюшку, храм закрывали, иконостас разрушали. В селе Глебово в храме устроили клуб. Сначала жители возмутились: как можно пойти танцевать в храм, где венчались наши родители, где нас крестили, где отпевали наших дедов? Две недели в клуб не ходили, а потом пошли.

И тем не менее нашлось множество людей, которые не пошли танцевать в храм, остались верны Богу и Церкви. Они-то и подверглись страшным гонениям. «В 2000 г. Русская Православная Церковь перед лицом всего мира, который всё более удаляется от Бога, заявила о том, что в российском народе имеются люди, которые ценой своей жизни свидетельствовали о вере в Воскресение Христово, о вере во всеобщее воскресение… И этот великий Собор новомучеников и исповедников российских сейчас предстоит перед Богом и молится за нас».

К великому сожалению, признал пастырь, «нашим церковным народом подвиг новомучеников ещё не осознан». Всерьёз обсуждается даже проблема включения в богослужебный календарь всех 1700 имён – он же получится очень толстый, это неудобно! А их память совершается практически каждый день, и часто это наши близкие и родные. В Бутовском храме сегодня прославляли сщмч. Василия Надеждина. Он служил в Москве, в храме Свт. Николая в Соломенной Сторожке, был арестован в 30-м г. и умер в лагере в Кеми. Здесь присутствует муж внучки сщмч. Василия – вот наша живая связь с новомучениками. «Когда мы входим в старые храмы в Москве и берёмся за ручки дверей, это те самые ручки, за которые брались новомученики и исповедники российские».

О. Кирилл заметил, что почитаемые нами древние святые «были совершенно иными, чем мы. Мы не обладаем теми дарованиями, которыми обладали они», и не сможем совершить таких подвигов. Среди новопрославленных тоже были выдающиеся люди, например сщмч. Серафим (Чичагов), который возглавляет сонм мучеников, в Бутове убиенных. Но подавляющее большинство этих святых были по своим дарованиям близки к нам. «Они стали святыми, потому что оказались верными Богу, у них хватило мужества следовать за Христом. Не надо думать, что это им было легко. Об этом свидетельствует и служба новомученикам и исповедникам российским, в которой вспоминаются эти духовные и душевные переживания, и сами они свидетельствовали, что им было очень больно и страшно. Владыка Афанасий (Сахаров) рассказывал, как у него на глазах в лагере уголовники пилой распиливали игуменью одного из монастырей и она кричала, что ей ужасно больно. Спасти её, помочь ей было невозможно. Если мученики в Житиях святых не испытывали боли, когда подвергались страданиям, то здесь это было налицо».

Не меньшие духовные и душевные терзания они испытывали, когда их уводили от семей, и дети их страдали, потеряв родителей. О. Кирилл напомнил, что на встрече присутствуют дети о. Михаила Шика. Удивительное письмо написала ему его супруга, не зная, что о. Михаил уже расстрелян. Она болела туберкулёзом и понимала, что умирает. Её прощальное письмо наполнено любовью к мужу и глубоким страданием о том, что они не имеют возможности здесь, на земле, встретиться и поговорить; пишет она и о том, как дети переживают расставание с отцом. Таких примеров было очень много.

Продолжая встречу, Карина Черняк рассказала о том, как она и её муж Андрей побывали на литургии в Бутовском храме. «Было такое ощущение перед иконами новомучеников, что они окружают нас своей молитвой». Выступавшая затронула болезненную тему: многие из нас – дети и пострадавших, и тех, кто виновен в произошедшем. Дедушка Карины погиб в ГУЛАГе. Бабушка работала в органах машинисткой, вероятно, печатала списки репрессированных. Сложный комплекс чувств: вины, благодарности погибшим, ненависти к виновникам гибели близких, – это то, с чем живут многие в нашей стране. «В каком-то смысле мы все несём на себе и вину, и крест», – сказала Карина. По её мнению, духовное завещание новомучеников – это сохранение памяти о них и передача её молодым.

Как напоминание о годах гонений на Церковь в СССР был показан отрывок из фильма Александра Архангельского «Жара», рассказывающий о тайном служении свящ. Глеба Каледы.

Комментируя увиденное, о. Кирилл объяснил необходимость тайного рукоположения его отца в 1972 г. тем, что «время было очень напряжённое и вероятность репрессий была достаточно высока. Было совершенно не ясно, как будет развиваться история России, история Русской Православной Церкви». Совсем недавно Хрущёв обещал показать по телевизору последнего попа. Политика, проводимая Брежневым, Андроповым, Сусловым, тоже была направлена на подавление инакомыслия и на закабаление Церкви.

Насколько велик был контроль над Церковью, о. Кирилл показал на примере своих друзей, братьев Соколовых. Их отец был священником. Они были ближайшими помощниками Патриарха Пимена, но он понимал, что рукополагать их не разрешат в Совете по делам религий. О. Николай, будучи иподиаконом, как-то пришёл на патриаршее богослужение в Богоявленский собор. Патриарх посмотрел, нет ли лишних ушей и глаз в алтаре. «Коль, ты сегодня ел?» – «Нет, не ел». – «Читай правило», – и так рукоположил. Когда он почти таким же образом рукоположил его брата о. Сергия, своего келейника, и тот через несколько дней пришёл в Патриархию, Святейший сказал: «Ну, мне за тебя досталось…»

О. Александр Борисов добавил к этому свою историю. «Именно в 72-м году, во время этой самой жары, я ушёл из Академии наук и поступил в семинарию. И владыка Филарет, принимая у меня документы, тоже сказал: “Ну, мне, наверное, достанется за это…” И, действительно, досталось: его освободили от ректорства в семинарии.

О. Кирилл продолжил рассказ об отце, о тайных богослужениях, которые он совершал у себя дома. Всех шестерых детей воспитывали в вере, одна из сестёр – игуменья Юлиания, ныне настоятельница Зачатьевского монастыря. Дети знали, что есть и другие тайные священники, это казалось вполне обычным. По словам батюшки, сегодня некоторые священники относятся к совершению службы как к профессиональной обязанности. Для поколения о. Глеба Каледы это было невозможно: «у них было яркое горение, ревность к совершению богослужения». О. Кирилл рассказал, как его отец, ещё не будучи священником, брал в геологические экспедиции блокнотик, где его женой были выписаны основа утрени, обедница (служба, которую может совершить мирянин), тексты праздников, выпадавших на этот период. Идя в маршрут, он совершал мирским чином богослужение – и так участвовал в жизни Церкви. Такая практика была и других людей.

В фильме «Жара» упоминался духовный руководитель о. Глеба, митр. Ярославский и Ростовский Иоанн. Он был тоже крупным учёным, геологом, кандидатом наук, учеником основоположника российской школы геологии Завалицкого. Во время войны вл. Иоанн находился в Средней Азии и занимался поиском редких руд. Он пригласил к себе своего духовного отца Гурия Егорова (о. Гурий стал первым наместником Троице-Сергиевой Лавры после её открытия, был Ленинградским митрополитом, а скончался в Крыму, заняв кафедру после смерти своего друга и единомышленника свт. Луки Войно-Ясенецкого). Будущий вл. Иоанн во время войны уже был тайным священником и монахом; он пригласил к себе о. Гурия, который после ссылок и лагерей не имел права жить в центральных областях России, и оформил его рабочим. В подвале дома, где они жили, они оборудовали храм и, несмотря на тяжёлую геологическую работу, совершали полный суточный круг богослужений. Уже на покое, незадолго до кончины, вл. Иоанн говорил, что это было самое счастливое время его жизни.

Именно такое горение, считает о. Кирилл, дало возможность сохранить Церковь, сохранить веру в нашем народе. Люди, прошедшие через испытания, понимали, «что их жизнь во многом сходна с жизнью первых христиан, которые подвергались гонениям. И никто из них не думал о святости. Они смиренно выполняли то, что должны были выполнить, а славу относили ко Господу».

Осмысливая значение истории ХХ века для жизни Церкви, о. Глеб Каледа незадолго до смерти писал, что многие воспринимают эту историю как трагическую, как историю ужаса, террора и т.д. Между тем это была славная, героическая страница в истории Православной Церкви, и придут дни, когда сонм новомучеников будет прославлен. Но в 1992–93 гг. ещё трудно было представить, что это может произойти так быстро. По словам о. Кирилла, Бутово и другие подобные места, с одной стороны, трагические, т.к. здесь совершилось страшное злодеяние – убийство невинных людей, а с другой стороны – святые, потому что здесь совершён подвиг стояния за веру. Подавляющее большинство людей, приходя на это место, ощущают его святость. Как говорила мама о. Кирилла, это место света.

В связи с Днём православной молодёжи о. Кирилл отметил, что новомученики очень большое внимание уделяли духовно-просветительской работе с молодыми. Так, вокруг о. Василия Надеждина в конце 20-х гг. была большая группа молодёжи. Он занимался не только их церковным воспитанием: вместе они ходили в консерваторию, он приобщал их к светской культуре. Воспреемником о. Василия на приходе после его ареста стал о. Владимир Амбарцумов. Его духовный сын вспоминает, что он был готов заниматься с подростком, чем бы тот ни увлёкся, например моделированием. О. Василий Евдокимов, духовный сын о. Сергия Мечёва, в конце 20-х – начале 30-х гг. принимал участие в работе Христианского студенческого движения. Он посещал кружок о. Владимира и помнит, как батюшка приходил на занятия в одном пальто, а уходил в другом – из конспиративных соображений. Условия жизни были очень жёсткими, но тем не менее работа с молодёжью велась. И закваску, которую получили в студенческих кружках эти люди, они сумели пронести через всю жизнь.

Напомнив о приближении Великого поста, о. Кирилл рассказал эпизод из жизни Д.Е. Мелехова, одного из основоположников российской школы психиатрии. Он тоже принимал участие в 20-х гг. в деятельности Христианского студенческого движения, был близким другом о. Владимира Амбарцумова. Совсем уже пожилым человеком он рассказывал, что у них были небольшие молодёжные общины, внутри которых было принято исповедоваться друг перед другом. Во время голода – а он жил в коммуналке, и соседи были люди обеспеченные – он «искусился пирожком». Ему было очень трудно признаться в этом своим товарищам. И по прошествии многих десятков лет при воспоминании об этом у него были на глазах слёзы –  так глубоко было чувство покаяния.

Новомученики-священнослужители обращали очень серьёзное внимание на необходимость покаяния. Наиболее яркой в этом плане представляется фигура сщмч. Сергия Мечёва, который говорил, что без покаяния нет христианства, и свою общину называл «покаяльной». Через покаяние стяжалось смирение, благодаря чему и сумели новомученики сохранить веру.

О. Александр Борисов поблагодарил о. Кирилла за рассказ, который помог представить особую атмосферу советских лет, знакомую ему самому по семье о. Александра Меня, с которой он был знаком с 1946 г., когда в 1-м классе подружился с Павлом Менем. В их семье тоже была конспирация: иконы запирались в шкафчике и т.д. Лишь недавно о. Александр узнал, что друг семьи Меней Б.А. Васильев был священником. До 70-х гг. не знал он и о том, что Павел, время от времени возивший в Мытищи продуктовые посылки, отправлял их в лагерь, людям, осуждённым за веру, этим самым новомученикам. Символом противостояния остаётся для о. Александра его крещение в 1958 г. у о. Николая Голубцова, который за год до этого крестил Светлану Сталину. Великая Пятница в тот год совпала с 1-м мая, и, чтобы попасть в церковь на вынос Плащаницы, пришлось буквально идти против течения, пробираться сквозь толпу демонстрантов.

 По мнению пастыря, в каком-то смысле сейчас быть верующим гораздо труднее. Тогда подкрепляло само противостояние обществу, а сейчас церкви открыты, общество в целом интегрировано, демаркационной линии нет, и никаких усилий как будто не требуется. На самом деле это не так. Есть мирская жизнь, «гламурная», а есть церковная. Когда некоторые люди это хотят соединить, то забывают, что нельзя служить Богу и богатству, никто не может служить двум господам.

О. Пётр Коломейцев, крестившийся в 1977 г., рассказал, как его пытались исключить из Архитектурного института. Его вызвали для «проработки» в комитет комсомола, и он увидел на столе записку: «Чудновских устроил митинг в синагоге. Коломейцев венчался в церкви». Понимая, что сказать правду значит быть исключённым, но и не желая солгать, он начал молиться. И секретарь комитета комсомола спросил: «Это правда, что вы венчались в синагоге?» У о. Петра были все основания это отрицать. Позже на него было заведено дело в КГБ, и в институте приняли «гуманное» решение: исключить сразу после защиты диплома. Вместе с красным дипломом ему дали «чёрную» характеристику.

О. Пётр рассказал также о своей поездке в Оренбург. Ему показали место массового захоронения расстрелянных, где выросла берёзовая роща. Когда-то в эту рощу пришёл человек и в память о своём родственнике укрепил на дереве табличку с фотографией, фамилией и т.д. Стали вешать такие таблички и другие. Каждому хотелось повесить табличку на отдельном дереве, чтобы можно было побыть наедине с родным человеком. Сейчас берёз уже не хватает, на каждой укреплено несколько табличек. В Москве, продолжил о. Пётр, напротив Лубянки – кафе «Наутилус», за этим кафе – дом, в котором выносили приговоры: кому 25 лет, а кому расстрел. В Варсонофьевском переулке тоже был расстрельный дом. Это прошлое рядом, вокруг нас. Но мы живём в условиях тотальной неосознанности того, что происходило.

Рассуждая о психологии современного человека, о времени внешних «реконструкций» без понимания сути реконструируемого, времени всеядности, о. Пётр заметил, что нельзя в один кувшин налить молоко и уксус, нельзя из одного источника пить и чистую и грязную воду. И потому, молясь новомученикам, надо их просить, чтобы у нас произошло осознание самих себя: кто мы, ибо в истории каждой семьи есть и мучители, и жертвы.

            Продолжая встречу, Карина Черняк рассказала о том, что общество «Мемориал» проводит среди старшеклассников и молодёжи конкурсы исследовательских работ по истории ХХ века. Среди архивных документов и свидетельств старожилов находятся и материалы о новомучениках. Так же и церковный народ мог бы включиться в работу по собиранию материалов и передаче памяти.

            Одна из тех, кто болеет темой трагической истории – художница Лилия Николаевна Ратнер, посвятившая ей два цикла своих графических работ: «Народ Божий в Освенциме» и «Новомученики». Перед тем как показать на экране эти работы, Л. Ратнер попросила прощения и у Народа Божьего, ставшего жертвой Освенцима, к которому она принадлежит по крови, и у новомучеников за то, что осмелилась взяться за эту тему, достойную великих художников, которых пока нет. Она рассказала, как от графической серии, посвящённой библейским пророкам, пришла к теме Холокоста. Серия работ, посвящённая новомученикам, требует своего продолжения. Замысел серии возник после выставки, где были представлены иконы, поруганные в начале советской эры: с выколотыми глазами, с нарисованными серпами и молотами; там же были выставлены антирелигиозные плакаты. Художница решила это совместить и использовала приём коллажа, где на фоне фотографий церковных руин или плакатов возникают образы мучеников, отсылающие к иконографическим сюжетам, таким как Распятие, Пьета, Троица и т.д. Одна из этих работ – первомайская демонстрация на Красной площади, а над ней – пронзённая рука, которая вытаскивает из этой толпы детей, спасает их. Художницу поразил отзыв одной преподавательницы православных вузов, которая назвала эту работу глумлением над молодостью её поколения. Л. Ратнер в юности «тоже пела и танцевала на этой площади, а под ней расстреливали и мучили невинных людей, и это повод для покаяния, а не для умилённых воспоминаний. Мы продолжаем жить в состоянии дикой раздвоенности сознания, и покаяние – то единственное, чем мы можем эту шизофрению остановить».

К. Черняк напомнила собравшимся, что День православной молодёжи проходит во многих странах, его проводит Всеправославное братство «Синдесмос», что по-гречески означает «связь». Сегодняшняя встреча соединила молодёжь и людей старших поколений, и именно так происходит передача духовного наследия. Карина заметила, что среди новомучеников есть и совсем молодые люди, такие как о. Константин Богоявленский, Юрий Скобцов, Александр Шморелль.

В завершение встречи о. Кирилл ответил на вопросы, в частности – о том, как его отец, воевавший в Сталинграде, чувствовал особую защищенность от Бога.

Поблагодарив всех участников встречи, о. Александр Борисов вручил о. Кириллу Библию в новом переводе Российского Библейского общества, а также «Приходскую газету» со статьёй о недавно канонизированном Зарубежной Православной Церковью антифашисте Александре Шморелле.