(К сожалению, из-за плохой аудиозаписи мы приводим, в основном, только тезисы к докладу с небольшими фрагментами сообщения).

Прот. Александр Борисов

Из книги "Практическое руководство к молитве" Фонд имени Александра Меня. Москва 1998.

Время великого поста – время обновления, очищения и, самое главное, время подготовки к принятию Божественной исцеляющей Благодати.
Но главное Господь говорит нам, что Он есть единственные врата в царство чистоты и света. Только обратившись к Нему, только в молитве найдя силу Его Благодати, мы можем с вами ожить, преобразиться, стать иными.

О проведении Великого поста 

Время Великого поста специально дается Церковью, чтобы мы могли собраться, сосредоточиться и подготовиться к встрече пасхальных дней.
Великим постом нужно постараться наверстать упущенное, заполнить пробелы в нашей духовной жизни, которая так пострадала от жизненных неурядиц, рассеянности, лености и прочего.

Общие правила (их 10):

1) Воздержание от мясной пищи обязательно.  Отказаться на все время поста от какой-нибудь житейской вещи.

2) Прочесть все четыре Евангелия.

3) Отказаться от всех лишних встреч, дел — всего, что рассеивает.

4) Молитва св. Ефрема Сирина, сосредоточиваясь мыслью на словах.

5-6) Посвящать ежедневно 10 минут молитвенным размышлениям. Мысленно произносим фразу из молитвы или Евангелия и стараемся как можно дольше удержать ее в сознании. (В книге о. Александра Меня дается подробная рекомендация).

7) По воскресеньям посещать литургию, не опаздывая к службе.

8) Усилить молитву за других.

9) Составить список особо чтимых святых и в течение поста чаще обращаться к ним.

10) Остерегаться неравномерности: взлетов и срывов. При проявлениях излишнего духовного восторга помнить, как часто в нем участвует не дух, а страсть.

ТЕМЫ РАЗМЫШЛЕНИЙ ПО НЕДЕЛЯМ ПОСТА.

·                   Покаяние

·                   Каждый пост мы должны встречать так, как будто он последний в нашей жизни.

·                   Наши собственные усилия чаще всего бывают бесполезны. Мы обычно возвращаемся все к тем же мелким, нудным, повседневным грехам, и все так же нас пожирают раздражительность, уныние, мрачность, зависть, суетность, озлобленность. Кто же нас выведет из тупика?  

·                   Первая любовь Господа нас создала, дала нам жизнь и мир; а вторая любовь Его, видя, что мы не способны этими дарами воспользоваться, протягивает нам руку и говорит: «Встань, спящий, пробудись! Вот перед твоими глазами Мой Крест, на котором Я принимаю твои страдания и твои грехи, чтобы ты очистился Моею благодатью». 

·                   Чтобы спастись надо пойти за Ним, а для того, чтобы пойти, надо увидеть, что мы недостойны, что мы не можем сами себя спасти.

·                   Церковь призывает нас: «Встань, как мытарь, не думай о своих заслугах, о своей силе, о своих добродетелях, а только встань, как он, и повтори: “Боже, милостив буди мне, грешному».

О МОЛИТВЕ СВ. ЕФРЕМА СИРИНА

 «Не дай мне духа праздности», то есть лености, которая, по старинной пословице, — мать всех пороков.

«Уныние»... Христианство — радостное учение, и тот, кто унывает, – тот от него отходит.

«Любоначалие» – это значит властолюбие.

«Празднословие. Мы должны ценить жизнь, любить тот дар, который Бог дал нам. А празднословие, болтовня – это страшное слово, это значит убивать время.

«Дух же целомудрия... терпения и любви даруй мне, рабу Твоему». Целомудрие – это чистота отношений к миру и людям, цельность души, без раздвоенности – Мудрость скромности, чтобы страсти тобою овладели.

«Смиренномудрие» – это значит мудрость здравого человека, это не уничижение паче гордости, а это здравость души.

«Терпение и любовь». Терпение – это вовсе не состояние скота, который все терпит. Это не унижение человека – совсем нет. Это не компромисс со злом – ни в коем случае.  Терпение – это есть умение сохранять невозмутимость духа в тех обстоятельствах, которые этой невозмутимости препятствуют. Терпение – это есть умение идти к цели, когда встречаются на пути различные преграды. Терпение – это умение сохранять радостный дух, когда слишком много печали. Терпение есть форма мужества – вот что такое настоящее терпение.

Любовь – это высшее счастье человека, это способность нашей души быть открытой для другого человека. Когда вы едете в метро на эскалаторе, проверьте себя, способны вы любить или нет. Когда вы смотрите на тех, кто едет по другую сторону и вам противно смотреть на эти физиономии – значит, все поры вашей души забиты и чувство любви у вас находится в эмбриональном состоянии.

Но сила благодати Христовой способна человека перестраивать таким образом, чтобы он видел людей совершенно иначе, чтобы у него первой реакцией была доброжелательность, чтобы он сразу видел красивое – в красивой женщине или мужчине, одухотворенное – даже там, где другие не замечают; чтобы, видя страдающее лицо, он чувствовал сострадание, чтобы он был открыт. Вот такой человек счастлив всегда, потому что он в единстве с людьми, он живет любовью.

«Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего». Великое исцеление от осуждения – это уметь критиковать самого себя. Мы часто исключительно внимательны, я бы сказал, наблюдательны и, я бы еще сказал, психологически изощренны, когда речь идет о грехах другого человека. Человеку, впавшему в грех, мы должны сострадать.

О БЕСКОРЫСТНОЙ МОЛИТВЕ

Самое главное – возлюбить Господа Бога всем сердцем своим, всем помышлением своим, всею крепостию своею. С той поры, как Слово Божие «стало плотию» нам неизмеримо легче любить Бога! Мы узнаем о Нем уже не только из событий истории, а из Его жизни, из Его учения и из Его дел, о которых нам рассказывает Евангелие. Вот почему нам и следует их перечитать в течение Великого поста.

«Взыщите Лица Моего», – говорит Господь через Псалмопевца [ср. Пс 27 (26), 8]. Значит, «взыщите не только даров Моих, которые Я даю вам, а взыщите Самого Меня». Любовь ко Христу есть основа нашей духовной жизни. Если этого не будет, мы будем, как язычники, которые приходят получить у своих богов то, что им сегодня нужно.

Нам необходимо не только дающую руку Господню видеть и тянуться к ней, но и Самого Господа видеть, Который всегда должен быть перед нами, – как бы распятый за нас  перед нашим лицом.

По воле Бога и Отца, от Которого исходит всякий дар, мы, Франциск, Папа Римский, и Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси, встретились ныне в Гаване. Мы воздаем благодарность в Троице славимому Богу за эту встречу, первую в истории.

С радостью мы встретились как братья по христианской вере, увидевшиеся, чтобы «говорить устами к устам» (2 Ин. 12), от сердца к сердцу, и обсудить взаимоотношения между Церквами, насущные проблемы нашей паствы и перспективы развития человеческой цивилизации. Как видите, речь идет о том, что главы двух самых больших Церквей говорят об ответственности христиан за судьбы мира.

Мы с особенной силой ощущаем необходимость совместных трудов католиков и православных, призванных с кротостью и благоговением дать миру отчет в нашем уповании (1 Пет. 3:15).

Мы разделяем общее духовное Предание первого тысячелетия христианства. Свидетелями этого Предания являются Пресвятая Матерь Божия, Дева Мария, и святые, которых мы почитаем. Среди них — бесчисленные мученики, явившие верность Христу и ставшие «семенем христианства».

Мы разделены ранами, нанесенными в конфликтах далекого и недавнего прошлого, разделены и унаследованными от наших предшественников различиями в понимании и изъяснении нашей веры в Бога, единого в Трех Лицах — Отца, Сына и Духа Святого. Мы скорбим об утрате единства, ставшей следствием человеческой слабости и греховности, произошедшей вопреки Первосвященнической молитве Христа Спасителя: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:21).

Осознавая многочисленные препятствия, которые предстоит преодолеть, мы надеемся, что наша встреча внесет вклад в дело достижения того Богом заповеданного единства, о котором молился Христос. Церковь – это не некие структуры, это люди, собранные вокруг Христа.

Православные и католики должны научиться нести согласное свидетельство истины в тех областях, в которых это возможно и необходимо.

Наш взор устремлен, прежде всего, к тем регионам мира, где христиане подвергаются гонениям. Во многих странах Ближнего Востока и Северной Африки наши братья и сестры во Христе истребляются целыми семьями, деревнями и городами. То есть речь идет просто о геноциде христиан. Призываем все страны, вовлеченные в борьбу с терроризмом, к ответственным, взвешенным действиям. Призываем всех христиан и всех верующих в Бога к сугубой молитве Творцу и Промыслителю мира, дабы Он сохранил Свое творение от разрушения и не допустил новой мировой войны. Для того, чтобы мир был прочным и надежным, необходимы особые усилия, направленные на возвращение к общим, объединяющим нас ценностям, основанным на Евангелии Господа нашего Иисуса Христа.

В эту тревожную эпоху необходим межрелигиозный диалог. Притом не только между инославными, необходим диалог и с другими религиями. Абсолютно неприемлемы попытки оправдания преступных деяний религиозными лозунгами.

 Мы убеждены, что Европа нуждается в верности своим христианским корням, дабы Европа сохранила свою душу, сформированную двухтысячелетней христианской традицией. Это очень важно потому, что в последнее время как раз христианское происхождение европейской цивилизации замалчивается.

Растущее неравенство в распределении земных благ увеличивает чувство несправедливости насаждаемой системы международных отношений. Это мы знаем и по себе.

Православные и католики, разделяя одно и то же представление о семье, призваны свидетельствовать о семье как пути к святости, являющем верность супругов по отношению друг к другу, их готовность к рождению и воспитанию детей (поразительно, что сейчас есть целое движение – «бездетный брак»), солидарность между поколениями и уважение к немощным. Это все очень актуально для нас: «чти отца и мать». У нас в семьях конфликт дочки – матери чуть ли не чаще, чем конфликт муж-жена.

Семья основана на браке как акте свободной и верной любви между мужчиной и женщиной.  Мы сожалеем, что иные формы сожительства ныне уравниваются с этим союзом, а освященные библейской традицией представления об отцовстве и материнстве как особом призвании мужчины и женщины в браке вытесняются из общественного сознания.

Мы не соперники, а братья: из этого понимания мы должны исходить во всех наших действиях по отношению друг к другу и к внешнему миру. Призываем католиков и православных во всех странах учиться жить вместе в мире, любви и единомыслии между собою (Рим. 15:5).

В советское время трудно было сохранить православную веру. Я был на большом собрании, где Патриарх Алексий II говорил о том, что в советское время западные Церкви нам очень помогали  сохранить церкви, приходы, монастыри. Патриарх сказал тогда, что нам не надо забывать об этом.

Сегодня очевидно, что метод «униатизма» прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства.

В современном мире католики и православные призваны к братскому соработничеству для возвещения Евангелия Спасения. От того, сможем ли мы в переломную эпоху вместе нести свидетельство Духа истины, во многом зависит будущее человечества.

Это совместное заявление вызвало немало резких протестов со стороны консервативной части наших верующих, как клириков, так и мирян, несмотря на то, что в нем нет ничего, что противоречило бы духу Евангелия.

Полагаю, что в этом и есть самое яркое проявление духа фарисейства в наше время.  Интересно, что вся эта критика совместного заявления по времени совпала с подготовительными неделями Великого поста.  В ней присутствует тот же самый дух, который противодействовал проявлению Божией правды и любви. О таком противодействии  любви Божией говорится и в евангельских чтениях этих воскресных дней.

Такие же голоса заставляли замолчать слепого, взывавшего к Иисусу об исцелении (Лк.18,38-39).  Эти же голоса осуждали Иисуса, пришедшего в дом мытаря Закхея (Лк.19,7). Тот же дух побуждал фарисея из притчи о мытаре и фарисее к гордому самомнению, что он «не таков, как прочие люди» (Лк.18,11).  Такое же отсутствие любви у старшего сына, отказавшегося участвовать в празднике по случаю возращения домой своего брата, которого он и братом-то признавать не хотел, в притче о блудном сыне (Лк.15,25-32). 

Следующая за Неделей о блудном сыне Неделя о страшном суде напоминает нам о том, что главное в христианской жизни не верность букве богословских споров минувших веков а любовь к ближнему: «алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф.25,35-36).

И, наконец, последняя подготовительная неделя, – Прощеное воскресенье, - говорит о главном условии вхождения в благодатное время Поста: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф.6,14-15).

Таким образом, дух мира, прощения, примирения и любви – вот то, к чему нас призывает Церковь перед Великим постом. Именно этот дух и содержится в совместном заявлении Патриарха Кирилла и Папы Франциска.

Еще один род упреков раздается в адрес Патриарха. Критики полагают, что такой встрече должно было предшествовать более или менее широкое обсуждение ее целесообразности, возможности и т.п. Однако из самого разнообразия реакций на эту встречу, очевидно, что спектр мнений на этот счет необычайно широк. Таким образом, это событие относится к тем случаям, когда глава Церкви должен принимать решение лично, опираясь на помощь небольшого круга своих помощников.

В Евангелии от Иоанна мы читаем слова нашего Господа о Пастыре, который идет впереди овец,  «а овцы за ним идут» (Ин.10,4). При таком разнообразии мнений необходимо овцам идти за пастырем, а не наоборот.

Так что думаю, что будет правильно, если мы в предстоящее время Великого поста, в числе прочего, посвятим наши молитвы и тому, чтобы эта инициатива Святейшего Патриарха Кирилла находила все более широкое понимание и  поддержку в нашей Церкви. Думаю, что эта встреча и совместное заявление имеют также и огромное миссионерское значение. Люди, далекие становятся свидетелями того, что христианство – это не уход от мира и его проблем, а рука, протянутая человечеству, чтобы «все спаслись и пришли к познанию Истины».

И/м Иоанн

Я буду говорить о покаянии и исповеди. И по просьбе очень многих из вас, это выступление носит чисто практический характер.

Но вы все знаете, что и Иоанн Креститель, и Господь призывают нас к покаянию. Слова Иоанна Крестителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» есть одновременно и первые слова проповеди Спасителя, то есть прежде всего Он повторяет то, что до Него говорит  Иоанн Креститель.

Мы все знаем, что когда человек встречается с Господом, принимает крещение, прощаются все его прегрешения. Но также мы знаем по опыту, что, увы, и после крещения у нас повторяются самые разные грехи. И вот как раз для этого нам Господь и оставил это замечательное таинство – покаяние. Помните слова из второго Послания к Коринфянам, где апостол говорит: «Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое». И тем не менее, как я сказал, у нас бывают грехи, потому что, как говорит молитва: «Несть человек, иже жив будет и не согрешит». Единственный без греха это Сам Иисус Христос. Вот поэтому покаяние   собственно и есть возобновление крещения. Именно так говорит о покаянии Преподобный  Иоанн Лествичник: покаяние – есть возобновление крещения. Тут самое первое, что, как мне кажется, нужно сказать, это тот факт, что Тот, Кто прощает – это Христос, а не священник. Вы помните, когда Он исцелил человека в Капернауме, когда в доме было очень много народу, как и мы с вами сегодня в этом храме. И друзья того человека, который болел параличом, вынуждены были разобрать кровлю, чтобы спустить человека. И Господь сначала простил его грехи, а затем уже исцелил его. И люди возмущались, говоря: «Кто же может простить грехи, кроме только одного Бога?» И всегда именно Иисус Христос прощает грехи во время исповеди.

Вы помните притчи, ну, скажем, о блудном сыне (как раз недавно читали), о потерявшейся овце, о затерявшейся драхме – все эти притчи, фактически, говорят нам о покаянии, потому что, вот человек потерялся, и вот потом нашелся. И как первое таинство Христос передал власть апостолам прощать грехи. Мы читаем в Евангелии от Матфея:  «Истинно говорю вам, что вы свяжете на земле, будет связано на небе; и что разрешите на земле, будет разрешено на небе» (Матф.18:18). Именно эту власть «разрешать» Церковь традиционно относит к власти прощать грехи. А в Евангелии от Иоанна мы читаем: «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас», – говорит Спаситель Своим ученикам. «Сказав это, дунул и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин., 20, 21-23).

На практические вопросы я постараюсь отвечать больше всего словами Владыки  Антония Сурожского, но не только. Во-первых, из чего состоит покаяние? Какие главные и необходимые, скажем так, его составляющие? Прежде всего, надо осознать свой грех. То есть надо понять, где мы ошиблись и как? Здесь необходимо именно то, что называется раскаянием. Что это такое? Это, конечно, не только чувство вины. Это глубокое переживание, которое у нас вызывает не только сожаление по поводу содеянного, но именно стремление больше этого не делать, не допускать дальше в нашей жизни неправильное поведение, такой глубокий самоанализ, который, в принципе, должен дойти до ненависти ко злу. И кроме того мы должны принять твердое решение исправить, изменить наше поведение. Потом словесная исповедь, когда это возможно. Тут очень важно тоже, как мне кажется, подчеркнуть тот факт, что человек на исповеди действительно обещает больше не повторять содеянное. Потому что, увы, встречаются совершенно иные случаи: когда человек приходит на исповедь и абсолютно не думает о том, что он больше не будет повторять это.

Как Иоанн Лествичник сказал, «покаяние есть примирение с Господом  через совершение добрых дел, противоположных прежним грехам». Здесь нужно объяснить, может быть, что таинство покаяния и исповеди, из всех таинств, может быть, приобретало в истории Церкви самые разные формы. Вот, например, мы знаем, что в русской Церкви есть и общая, и частная исповедь. А в греческой Церкви, фактически, не знают такой практики, как общая исповедь. А вот, например, в армянской Церкви, ровно наоборот, – почти не знают личной исповеди. То есть проводится чин общей исповеди, при которой священник читает перечень грехов, и люди каются, и нет необходимости в личной исповеди. Конечно, если человек желает, он может подойти. Начиная с 20-го века, все больше и больше практикуется частная исповедь у армян, но это совсем новое. В Русской православной Церкви есть и частная, и общая исповедь. 

Как готовиться? Здесь, мне кажется, все-таки очень важно готовиться дома, а не только, когда мы в храм приходим, стоим в очереди. Именно дома. Взять Евангелие и помолиться. И предстоять перед Богом в тишине. И дальше то, что обычно называется «испытанием совести». То есть, мы должны себя спрашивать, живу ли я в мире с Богом, прежде всего? Живу ли я в мире со всеми ближними? Живу ли я в мире с собой? Что порой  бывает самое сложное. Владыка Антоний говорит: «Первое, чему мы должны научиться, это – принимать всю нашу жизнь, все обстоятельства, всех людей, которые вошли в нашу жизнь. Иногда это мучительно уметь принять это. Пока мы не примем нашу жизнь всю без остатка, все ее содержание, как от руки Божьей, мы не сможем освободиться от внутренней боли, от внутреннего плена и от внутреннего протеста».

В чем мы должны каяться? Вот Владыка Антоний говорит: «Это путь покаяния – войти в себя, встать перед Богом, увидеть себя осужденным, не заслуживающим ни прощения, ни милости. Но вместо того, чтобы, как Каин, бежать от лица Бога, надо обернуться к Нему и сказать: верую, Господи, в Твою любовь, верую в Крест Сына Твоего. Верую, помоги моему неверию. А затем идти путем Христовым, все принять от руки Божьей. Из всего принести плод покаяния, плод любви». Первым делом брата нашего простить, не ожидая его исправления (это очень важно!) Как часто мы стараемся условия поставить: я готов простить, но если он все-таки покается, если он попросит прощения у меня. А Владыка говорит ровно наоборот: «первым делом брата нашего простить, брата нашего, не ожидая его исправления, понести, как крест, распяться, если нужно, на нем, чтобы иметь власть, подобно Христу, сказать: Прости им, Отче, они не знают, что творят... И тогда Сам Господь - Который сказал нам: Какой мерой вы мерите, и вам возмерится... прощайте, как Отец ваш Небесный прощает, - Он в долгу не останется: простит, исправит, спасет и уже на земле, как святым, даст нам радость небесную».

Наверное, что существуют разные пособия в помощь для испытания совести, чтобы подготовиться к исповеди. Есть разные перечни, списки грехов, которые мы находим в вечернем правиле или в молитвах перед причащением. Еще существуют, например, так называемые, «поновления» – списки грехов. Это такая монашеская практика в монастырях, где, скажем, часто монах исповедуется, а духовников, то есть иеромонахов, кто может принять исповеди, немного. Иногда в некоторых монастырях даже продаются такие списки (для тех, кто интересуется). Это еще называется «картонкой», потому что иногда их печатают на картонке. И в Лествице мы это найдем, и в Добротолюбии. Это, скажем, такие пособия. Но я лично советую не перестараться. Все-таки здесь надо соблюдать некое равновесие. Об этом я скажу чуть позже.

Еще один момент. Понятно, я уже сказал, что Тот, Кто прощает грехи, это Христос. Давайте не будем стесняться перед священником, потому что он человек, он грешник. Для этого я бы хотел прочесть здесь то, что написал Владыка Антоний на этот счет. Вы знаете, что перед исповедью мы читаем молитву, в которой священник говорит: «Я только свидетель». А вот Владыка Антоний говорит: «Свидетели бывают разные. Вот случилась авария на дороге. И какой-то человек стоял при дороге и видел, что случилось. Его спрашивают, что произошло? Ему совершенно все равно, кто прав, кто виноват. Он просто говорит, что он видел своими глазами. Но есть другой род свидетеля. На суде один свидетельствует против подсудимого, а другой свидетельствует в его пользу. Так и священник. Он стоит перед Христом и говорит: Господи, прими его, потому что он к Тебе пришел на покаяние. Прими его. Если мне его жалко, то, конечно, и Тебе его жалко, даже больше, чем мне. Я его спасти не могу. Я могу с ним чем-то поделиться, в чем-то помочь. Но Ты можешь его преобразить». «Еще есть третий род свидетеля», – говорит Владыка. И здесь он напоминает притчу и слова Иоанна Крестителя о друге жениха. «Во время заключения брака самого близкого человека приглашают быть свидетелем. Им является тот, который в Евангелии назван другом жениха. Можно было бы сказать, что в нашей практике он также и друг невесты. Человек, близкий жениху и невесте, может разделить с ними самым полным образом радость преображающей встречи, соединяющего чуда. Священник занимает именно такое положение. Он друг Жениха, но не в том смысле, что он друг кающегося. Он друг Христа. Он друг Христов, который кающегося приводит к Жениху, к Христу. Он – тот, кто так глубоко связан с кающимся, что готов с ним разделить его трагедию и привести ко спасению. Священник сочувствует, сопереживает. Для этого он должен научиться сострадать, научиться чувствовать и осознавать себя единым с кающимся».

Дальше Владыка приводит слова одного подвижника, который сказал следующее: «Когда человек ко мне приходит со своим грехом, я этот грех воспринимаю, как свой собственный. Потому что этот человек и я едины. Те грехи, которые он совершил действием, я непременно совершил мыслью и желанием. И поэтому я переживаю его исповедь, как свою собственную. Я иду ступенька за ступенькой в глубины его мрака. Когда я дохожу до самой глубины, я связываю его душу со своей, и каюсь всеми силами своей души в грехах, которые он исповедует, которые я признаю за свои. Он тогда становится охваченным моим покаянием, и не может не каяться. Он выходит освобожденным. А я по-новому каюсь в своих грехах, потому что мы с ним едины».

Теперь – что исповедовать? Вот Владыка Антоний говорит: «Поставь себе вопрос: если моя жена, мои дети, самый близкий мой друг, мои сослуживцы знали бы обо мне то или другое, было бы мне стыдно или нет? Если стыдно, иди и исповедуйся». Здесь очень важно также сказать, что не надо рассказывать о каких-то конкретных случаях, это совсем не необходимо. Надо, скорее, исповедовать порок. То есть, не говорить: вот, случилось то-то и то-то, или, допустим, я кому-то сказал такое-то слово. Нет. Но сказать, допустим: нетерпение, или ненависть.

«Как часто исповедоваться?», – очень часто спрашивают. Безусловно, обязательно исповедоваться каждый раз, когда душа этого требует. Часто спрашивают: «Обязательно ли исповедоваться перед Причастием?» Здесь, конечно, надо помнить, что исповедь – это таинство, как и Евхаристия. Поэтому странно, если одно таинство мы понимаем только как подготовку к другому таинству. Это немножко нелогично. Конечно, важно каждый раз исповедовать все грехи, которые мы осознаем. Владыка Антоний: «Исповедуйся, словно это твой предсмертный час. Исповедуйся, словно это последний раз, когда на земле ты сможешь принести покаяние». Также важно подчеркнуть, что каждый раз на каждой исповеди прощаются все грехи. Разрешительная молитва, которую читает священник в русской Церкви, которую вы знаете (кто-то из вас помнит, что отец Георгий обращал на это наше внимание), состоит из двух частей. Первая часть – это общая православная молитва, формула разрешения грехов. Вторая часть – латинская формула разрешения грехов. То, что в католической Церкви священник читает: «И я, недостойный иерей, прощаю и разрешаю тебя от всех твоих грехов». Это буквальный перевод с латыни разрешительной молитвы на исповеди. Вот, в русской Церкви так случилось, что сохранились обе формулы – православная и, скажем так, латинская. Но, «прощаю и разрешаю от всех  твоих грехов» – это очень важно иметь в виду. Значит, и те грехи, которые мы забываем на исповеди. Но часто бывает, что человек исповедовался, а потом возвращается: «Ой, батюшка, я забыл то-то и то-то». Мы получаем каждый раз полное прощение наших прегрешений. Я здесь не буду говорить об епитимьи, чтобы сократить немножко. Важно, конечно, подчеркнуть, что это не наказание, хотя это слово и означает «наказание» по-гречески. Но это именно врачевание, если священник налагает какую-то епитимью.

И давайте очень конкретно. Самые распространенные проблемы. Вот первая проблема: «Я не знаю, в чем исповедоваться». Как часто такое бывает. Владыка Антоний говорит: «Эти слова говорят о преступном отсутствии внимания к жизни. Неужели кто-либо из нас после одного единственного дня может сказать, что он исполнил все, что было возможно? Что он был безукоризненно непорочен в своих мыслях и чувствах? Что он не упустил ни одного поступка, который можно и надо было совершить? Понятно, что нет. Если человек может придти на исповедь и сказать: «Не знаю, что говорить», это значит, что человек никогда не задумывался над тем, чем он мог бы (а, следовательно, должен бы) быть, а только сравнивает себя со вчерашним днем или с другими людьми». И, конечно, способность видеть свои грехи, осознавать их – это благодать, это милость Божья, о которой надо молиться. Помните, из 50-го псалма: «И грех мой предо мной есть выну»?  Другая очень частая проблема: «Я живу, как все, есть и похуже меня, зла никому не делаю» и т.д. «Так делают все». Вот очень часто это встречается. Владыка Антоний говорит: «Это свидетельствует о том, что мы никогда не пережили ни стыда, ни боли, что мы вполне спокойно принимаем свою греховность. Да, я лгу – но все лгут! Бесчинствую,  – все бесчинствуют. Забываю Бога, –  но где же Его помнить? Прохожу мимо всякого человека, который во мне нуждается, – но нельзя же останавливаться на каждом!. И т.д. Если бы хоть раз мы могли бы увидеть, – говорит Владыка, – как Бог видит последствия того, что мы делаем или того, что мы не делаем. Если бы только мы могли видеть, как сказанное или не сказанное слово, совершенный или не совершенный поступок, являются началом целого ряда событий в жизни другого человека. Если мы могли бы видеть, как окончательно бывает в судьбе одного человека слово или мгновенное движение другого…».

В первом Послании апостола Иоанна: «Если мы говорим, что не имеем греха, – обманываем сами себя, и истины нет в нас» (1Иоан.1:8). Конечно, есть и смертельные, тяжкие грехи, но есть и каждодневный мусор. Ну и вы знаете этот рассказ о юродивом Алексее, к которому пришли две женщины. Одна совершила очень тяжкий один грех, а другая исповедовала, скажем, мелочевку, каждодневные какие-то прегрешения и т.д. Он принял исповедь, а как епитимью он попросил: принесите сюда камни за каждый ваш грех, но только пропорционально греху. Вот, женщина, которая совершила один тяжкий грех, притащила огромный камень. Ей было очень тяжело. А та, которая согрешила только мелкими прегрешениями, собрала какие-то мелкие камни. И ей было очень легко принести старцу эти камни. А потом он сказал: а теперь отнесите их обратно, и верните их на то место, откуда взяли. И, конечно, второй женщине было куда сложнее вспомнить и найти эти места, чем первой женщине, которая легко нашла это место и вернула камень на место. Это очень интересный метафорический рассказ о том, что бывают мелкие прегрешения, но здесь как с физическим здоровьем: если мы не будем лечиться, последствия могут быть очень серьезными.

Еще: «Я ничего с собой не могу поделать», «С этим я не могу справиться». Как часто мы это говорим! А не могу или не хочу? Бог смотрит на стремление больше, чем на результат. Мы должны быть уверены, что мы можем справиться.

И последнее на это счет: три ситуации, мне кажется, очень похожие между собой. Это то, что мы, как говорят по-русски, наступаем на одни и те же грабли. То есть, у нас повторяются, как правило, одни и те же грехи. Конечно, сатана абсолютно скучный. Он нас искушает одним и тем же. Это одна ситуация. Другая ситуация, когда, скажем, мы не повторяем какой-то грех, но совесть нас, тем не менее, обличает. Мы уже исповедовали какой-то грех, но все-таки нас мучает совесть дальше. И очень часто люди спрашивают: «Я уже исповедовал этот грех, но можно повторить?» И третья ситуация, когда мы не можем принять какие-то обиды, которые мы потерпели. Мы думаем, что мы простили человека, а, оказывается, нет, потому что возобновляется эта боль. Вот на этот счет я бы хотел сказать. Ну, первое, вы помните, когда в Евангелии от Матфея спросили: «Сколько, Господи, прощать брату моему, согрешившему против меня?» И Господь отвечает, что до бесконечности, до семижды семидесяти раз. Это необязательно относится к разным прегрешениям, потому что один грех – одна обида. Есть какие-то вещи, которые чрезвычайно сложно простить раз и навсегда. Разве мы друг другу не можем повторять это прощение много раз? В общем-то, это как купить телевизор, простите, в рассрочку. Платим каждый месяц. Пусть будет так и с такими обидами. Но только здесь еще две вещи надо иметь в виду. Почему возвращается боль? Потому что мы состоим из тела, души и духа. И наша психология настолько сложная вещь, что какие-то вещи все равно возвращаются. Но мы уже, допустим, просили прощения, и нам уже простили. Здесь сегодня я еще хочу сказать, что если мы верим в таинство, то мы должны верить, что нам Господь уже простил. Но, конечно, если человеку помогает все-таки повторять, я думаю, что можно повторять на исповеди, можно попросить благословение священника, потому что иногда это действительно освобождает, дает какой-то внутренний мир.

И я бы хотел бы закончить словами Владыки Антония на этот счет: «Часто кажется, вот если бы только можно было бы забыть обиду, тогда бы я простил. Но забыть не могу. Господи, дай мне забвение». И Владыка говорит: «Это не прощение. Забыть, не значит простить. Простить  - означает посмотреть на человека, как он есть, в его грехе, в его невыносимости, какой он есть для нас тяжестью в жизни. И сказать: «Я тебя понесу как крест. Я тебя донесу до Царствия Божия, хочешь ты того или нет. Добрый ты или злой, возьму я тебя на свои плечи и принесу Господу и скажу: Господи, я этого человека нес всю жизнь, потому что мне было жалко, как бы он не погиб. Теперь Ты его прости ради моего прощения. Как было бы хорошо, если бы могли так друг друга тяготы носить, если мы могли бы друг друга нести и поддерживать. Не стараться забыть, а, наоборот, помнить. Помнить, у кого какая слабость, у кого какой грех, о том, что что-то неладно. И не искушать его этим, а оберегать его, чтобы он не был подвергнут соблазнам в том именно, что может его погубить. Если бы мы так могли относиться друг к другу! Если бы, когда человек слаб, мы его окружали заботливой, ласковой любовью, сколько людей опомнились бы, сколько людей стали бы достойны прощения, которое им дано даром».

Я на этом останавливаюсь, хотя у меня есть что-то еще, но в другой раз.

Спасибо за внимание.